Гордость Новосибирска – дерзкая идея
История строительства архитектурного символа Новосибирска и визитной карточки города – государственного академического Театра оперы и балета – наполнена не только победными буднями великих строек. В 1937 году было арестовано около 50 человек из числа участников строительства. Это были не только руководители: инженеры, бухгалтеры, строители, разнорабочие, котельщики, конюхи и т.д. Людей расстреляли без оглядки на классовое происхождение.
В 1956 году расстрелянные были реабилитированы, кампания по аресту строителей театра оказалась очередной жуткой фальшивкой, состряпанной в угоду выполнения плана по квотам репрессий, спускаемых из Москвы приказом №447 НКВД СССР.
Грандиозная идея строительства театра как главного элемента комплекса «Дома Культуры и Науки» (ДКиН) в Новосибирске возникла еще в 1925 году и совпала по времени с присвоением городу статуса столицы Сибирского края. Здание было заложено в 1931 году и первоначально строилось на основе выполненного в стилистике конструктивизма проекта архитектора Траугота Бардта, также впоследствии репрессированного.
Начальником строительства был назначен инженер Сергей Полыгалин. Под его руководством были проведены работы по монтажу купола. Когда уже были возведены основные строительные объемы будущего театра, выяснилось, что ряд проектных предложений по экономическим и техническим причинам реализовать невозможно. Был организован новый конкурс по его реконструкции.
Новосибирский театр оперы и балета должен был стать самым большим в СССР, он был рассчитан на 3 тысячи зрителей. Фото с официального сайта музея города Новосибирска
Проект группы архитекторов под руководством Бориса Гордеева (с 1932 года работавшего городским архитектором Новосибирска) был признан лучшим и в апреле 1934 года утвержден секретарем Новосибирского крайкома ВКП(б) Робертом Эйхе к дальнейшей разработке.
Однако маховик репрессий в Западной Сибири стал активно раскручиваться во многом благодаря кипучей деятельности Роберта Эйхе. Именно он в 1934 году, во время хлебозаготовок, истребовал от Политбюро ЦК ВКП(б) право приговаривать к высшей мере наказания на подведомственной ему территории. В 1937 году Эйхе вошел в «расстрельную тройку» руководителей, вынесшую тысячи смертных приговоров во внесудебном порядке, о чем ранее рассказывал VN.ru.
(«В 1938 году сам Эйхе был арестован по обвинению в создании латышско-фашистской организации. «Эйхе пытали, выбили глаз, сломали позвоночник. В 1940 году его расстреляли. Эйхе был реабилитирован посмертно», – рассказала ведущий археограф отдела предоставления архивной информации ГКУ НСО ГАНО Ольга Выдрина. Прим.ред.).
«Вредительски» затянувшиеся сроки
Макет новосибирского театра и его проект выставили в 1937 году в советском павильоне на Всемирной выставке в Париже, где он был удостоен высшей награды – Гран‑при. Но местное партийное руководство и управление НКВД не могло обойти вниманием строительство объекта, объявив «вредительством» затянувшиеся сроки сдачи «Дома Культуры и Науки».
«В середине 1937 года намечалось полное окончание работ по железобетонным конструкциям, окончание штукатурных работ в зрительной части театра и зала, укладка ступеней в лестницах и установка всех металлических конструкций», – пишут в своем масштабном исследовании строительства здания Театра оперы и балета Сергей и Владимир Баландины («Новосибирск: что остается в наследство?», стр. 92, «Новосибирское книжное издательство»).
Однако план строительных работ срывался, прежде всего, из-за плохого материально-технического снабжения. Возникали вопросы к руководству края. И оно быстро нашло виноватых – в 1937 году на стройке обнаружили «группу врагов народа», которая как нельзя кстати вписывалась в дело «заговора» сибирского филиала белоэмигрантского Русского Общевоинского союза (РОВС), будучи самым крупным политическим делом в регионе, о чем сообщает Алексей Тепляков в своем исследовании «Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири в 1929–1941 г.г.».
«В Новосибирской области и Алтайском крае, где были «вскрыты» наиболее масштабные звенья «заговора», осуждения по нему было разрешено проводить безлимитно, началась интенсивная фабрикация дела гигантского «эсеро-монархического» вооруженного заговора, – пишет Алексей Тепляков. – Характерным примером является дело, которое фабриковалось во второй половине декабря 1937 года 5-м отделением КРО УНКВД. Среди осужденных – бывший подполковник царской армии М. М. Барковский, член Союза писателей М. И. Ошаров, один из руководителей строительства оперного театра С. А. Полыгалин. Схема была отработанной – чекисты находили бывшего царского или белого офицера и «назначали» его руководителем организации, состоявшей из небольших ячеек и подчинявшейся заговорщицкому центру».
Сергей Полыгалин был арестован 15 декабря 1937 года и обвинен в проведении «диверсионно-вредительской работы», а спустя 9 дней расстрелян (в октябре 1956 года дело было прекращено за отсутствием состава преступления).
Президиум крайисполкома снял с работы начальника строительства Болеслава Ержембовича после разгромного закрытого партсобрания. Протокол закрытого партийного собрания парторганизации строительства «Дома Науки и Культуры» от 31 июля 1937 года по делу начальника строительства Болеслава Ержембовича можно найти здесь. (ГАНО.Ф.П-22.Оп.7.Д.1501.Л.2227об)
50 человеческих судеб
Коммунисты из крайисполкома договорились до того, что строительство Новосибирского оперного театра якобы изначально было начато с явно вредительскими целями, чтобы заморозить государственные средства на объекте, тем самым, вызвав недовольство трудящихся и антисоветскую агитацию.
Многие строители Оперного стали жертвами политических репрессий. Фото с официального сайта НОВАТ
Позднее Ержембович и еще несколько участников строительства были объявлены «врагами народа», аресты продолжились. «Всего было репрессировано около полусотни человек, – рассказывает корреспонденту VN.ru архитектор и краевед Вадим Петрович Капустин. – Их имена опубликованы в 5-томном сборнике «Книга памяти жертв политических репрессий», автор-составитель которой – Сергей Папков».
В рамках сфабрикованного дела об «агентах кадетско-монархической организации» во главе с техником-конструктором стройки ДНиК Михаилом Махалиным было арестовано 45 человек (дело №348756). Им инкриминировалась
«подготовка поджога строящегося Дома науки и культуры и физическое уничтожение депутатов ВС СССР».
В числе репрессированных строителей ДНиК – люди самых разных профессий, разного социального происхождения: нормировщик Александр Нестеров, главный бухгалтер Владимир Осовский, бетонщик Иван Коломницкий, котельщики Миней Зайцев и Дмитрий Куцин, разнорабочий Роман Кабышев и другие.
Большинство из арестованных были осуждены по статьям 58-2, 58-6 и 58-11 УК РСФСР (расстрел с конфискацией имущества). Вся «группа заговорщиков» в 1956 реабилитирована.
Главный архитектор строительства Борис Гордеев в 1935 году заболел туберкулезом, что, возможно, «помогло» ему избежать ареста. В 1943 году он умер в 15-й туберкулезной больнице в Новосибирске и был похоронен на Заельцовском кладбище.
Одного из первых архитекторов здания театра, Траугота Бардта, арестовывали несколько раз, в последний – в феврале 1938 года, объявив главным организатором «диверсионно-шпионской группы, работавшей на Германию».
Якобы он передавал немецкой разведке важные сведения и даже планировал взорвать Комсомольский железнодорожный мост через Обь. Об этом, опираясь на архивные данные, рассказывает в своей книге архитектор Владимир Пивкин. Вначале Бардта приговорили к высшей мере наказания, но в итоге – к ссылке в Казахстан, где он умер 5 марта 1942 года в возрасте 69 лет.
