Столетие со дня образования Всесоюзной пионерской организации им. В. И. Ленина отмечается в четверг, 19 мая. Но широких торжеств не будет. С сентября 1991 года не слышно громких горнов, барабанной дроби, нет красивых девочек в красных галстуках с большими бантами. А пионерские памятники, которые были, давно в запустении.
Лет 20 назад исчезла с постамента ростовая фигура пионера Павла Гнездилова, так называемого новосибирского Павлика Морозова, которому в свое время посвящали баллады и поэмы, ваяли статуи. Сейчас «героя» прочно забыли. Яростный пионер Гнездилов из поселка спецпереселенцев Заря Тегульдетского района, до 1944 года входившего в состав Новосибирской области, был неутомим в писании доносов на односельчан. Его страсть к наушничеству стала причиной гибели многих честных тружеников. С доносчиком жестоко расправились родные люди. Естественно, возник грандиозный общественный резонанс.
В Новосибирской области было три знаменитых пионера. Помимо Павлика Гнездилова, отличились Митя и Мотя. Дмитрию Барсукову из искитимской деревни Китерня за замечание о воровстве хлеба гирькой проломили голову, а Матрена Тараданова из деревни Старопесочное за уличение сокрытия лишенцами своего статуса вовсе лишилась головы.
В 1939 году, перед утверждением приговора убийцам Павла Гнездилова, в Новосибирске прошли митинги на предприятиях и в учреждениях. За расстрел обвиняемых ратовали возмущенные пионеры и комсомольцы школ №№ 25 и 75. О погибшем пионере местный автор Пушкарев написал книгу, выдержавшую два издания. Скульптор Данилин из цемента и песка изваял фигуру босоногого осведомителя. Поэт Брусьянин написал балладу «Бессмертие юности», положенную на музыку. Некий Малинин создал поэму «Пионер тридцатых годов», где утверждалось, что Павел в мужественном одиночестве противостоял всему селу:
«Каждый угол в темь ночную,
Каждый в поле сена стог
Или пулю слал шальную,
Или нож коварный в бок».
Да, тяжело было в деревне без нагана пионерам, которые, однако, своим оружием выбрали тетрадный листок со словами доноса. Это было массовое в детском движении явление ― яростно обличать правонарушителей, писать в газеты, в прокуратуру. «Пионеров перебито уже много», ― сетовал писатель Горький. Всего по стране насчитывалось 56 детских смертей от расправ. К сожалению, в этом были виноваты взрослые.
Как было с Павликом Гнездиловым. Происходил он из семьи репрессированных кулаков. В Омской области семью Гнездиловых раскулачили с последующей ссылкой, но ссыльные сбежали. Павлик, которому было уже семь лет, позже рассказывал, что мыкались они по Донбассу, где отец шахтерил, и по Уралу, где умерла его мать. Отец и сын вернулись в омское село, полагая, что про них забыли. Но нет ― арестовали и под конвоем доставили к месту ссылки в Новосибирскую область. В семейных скитаниях Павлик видел пионеров, слышал их горны и барабанную дробь, проникся уважением к голоногим мальчикам и девочкам, живущим особой жизнью.
С этой целью ― стать пионером, пешком, за 65 километров, он пришел из Зари в райцентр Тегульдет и попал в руки пионервожатой Зои Рыжаковой, которая увидела у ходока огонь в глазах, подарила ему книжку об авиамоделировании. Одновременно с этим в голову мальчика вожатая вложила другую модель поведения, что сквозит в поэтических строчках самой Рыжаковой, писавшей о подвиге Гнездилова:
«А в мыслях было лишь одно ―
О гнусной вылазке врагов скорее сообщить».
Именно вожатая, родные которой сильно пострадали в Гражданскую войну от «белых», из идейных мстительных соображений вбила в голову мальчика необходимость доносительства на кулаков с целью их скорейшего добивания как класса. Таких пионеров-доносчиков еще называли дозорниками, они инициативно дежурили на полях с хлебом, следили за ворами, друг за другом, за разговорами односельчан, все записывали и сообщали взрослым товарищам.
Павлик Гнездилов стал неутомимым доносчиком и селькором. Одна из первых его историй – о лошади, когда конюх Марфуткин заставлял жеребую кобылу прыгать через забор, а за отказ избил ее колом, и лошадь заболела. Бдительный пионер немедленно тиснул об этом заметку в газету.
Затем по доносу Павлика приехал следователь проверять сельскую лавку по факту того, что продавец Капустин и уполномоченный Гришунин поступавшие товары забирали себе, оставляя в продаже один табак. И на поля товар не возили, так как «не любили ударников». Виноватым назначили сторожа ларька Шабанова, который вдруг оказался членом враждебной организации и его расстреляли. На освободившееся место сразу устроился отец доносителя Киприян Гнездилов. Каково? У кого такой процесс пионерского обличения может вызвать симпатию?
Далее ― совсем неприглядные поступки. В сентябре 1937 года дозорник получил задание от НКВД обличить жителя поселка Салагаева, который «делает незаконно кожи». Гнездилов проявил рвение: исходил окрестную тайгу, но признаков преступления Салагаева не обнаружил. Зато установил, что кожи выделывают Андреев, Еременко и назвал другие фамилии. Помимо этого, по ходу дознания красный следопыт обнаружил в тайге пихтоварки, производящие масло. В результате еще несколько поселян лишились незаконного промысла.
Избегая вскрытия почтовых конвертов посторонними лицами, Павел заделался ходоком в райцентр. За лето 1938 года пионер совершил три ходки. В НКВД отмечали, что Павел Гнездилов «вел активную большевистскую борьбу с контрреволюционным кулачеством и злоупотреблениями в поселке, рассказывал о всех прямых контрреволюционных фактах отдельных кулаков и злоупотреблениях в кооперации, сельхозартели, очевидцем которых он являлся».
Дозорник писал заметки на политические темы, понимая, что от его «творчества» будут страдать люди ― долго и мучительно в лагерях для заключенных или быстро и коротко при расстрелах. Неутомимость пионера в «добитии кулаков как класса» можно проследить по хронике.
В его заметках, присланных по почте, говорилось о том, что в поселке поют частушки на контрреволюционную тему: если грянет война, то советская власть будет уничтожена.
Характерно, что в апреле 1937 года, еще не будучи пионером, об этих частушках Гнездилов писал в газету. Через три месяца, в июле, так и не увидев в печати своего материала, упорный доноситель сообщил о политическом фольклоре в районную прокуратуру, где тоже не отреагировали на сигнал. Поэтому в сентябре частушечный компромат на контрреволюционных поселян лег на стол начальника НКВД, и дело завертелось.
В один из визитов в НКВД оперуполномоченному Хребкову явившийся осведомитель поведал о том, какие ведутся разговоры в рабочей артели «Красная Заря» о Сталине и Молотове. Семерых говорливых артельщиков вскоре расстреляли. Без кормильцев остались 23 ребенка!
Сентябрьской ночью 1938 года спящего Павлика Гнездилова задушила мачеха (Киприян Гнездилов к тому времени сошелся с раскулаченной Гусевой), которой помогала дочь Павлина, сводная сестра Павла. Преступницы объяснили мотив убийства ― Павел доносил, людей уводили — и люди не возвращались. Гусеву расстреляли, Павлине дали 8 лет.
Память о Павлике Гнездилове власти решили увековечить. У средней школы в Тегульдете установили отлитый из раствора памятник с арматурой внутри, чтобы постоял подольше. «Воздвигнут вечный памятник в саду», ― воспевал пионера поэт Брусьянин. Но вечности не получилось. В начале XXI века у Павлика отломилась кисть правой руки, которой он писал доносы. Вскоре обнажился арматурный скелет, и ветер сдул песок с постамента долой. Кому сейчас нужен доносчик, получивший по заслугам?
В 1972 году, к 50-летию со дня образования Всесоюзной пионерской организации, в Новосибирске, прямо к юбилейной дате, был спущен на воду теплоход «Павлик Гнездилов», построенный на средства от сдачи металлолома (ах, как много его валялось на улицах, какая была повсюду бесхозяйственность!), собранного пионерами города. Сегодня этот теплоход в речном регистре не значится. Может, ржавеет где? А был ли настоящим героем «пароход и человек» Павел Гнездилов? Был ли мальчик?