К авангардной живописи новосибирские интеллигенты также не остались равнодушны. В 1967 году в Доме ученых прошли резонансные выставки работ Дмитрия Гриневича и Роберта Фалька. А заключительное мероприятие того года ― экспонирование картин Павла Филонова — вообще вызвало скандал. Власти постарались замять его и похоронить в архивах.
Первая в России
Скандалы с выставками авангардистов имели место как до Новосибирска, так и после. Московских художников в 1962 году в Манеже лично разогнал Никита Хрущев, обозвав их нехорошо. А в 1974 году на опушке Битцевского парка таранили самовольный вернисаж поливочные машины и тракторы (поэтому та выставка получила название бульдозерной). В Новосибирске обошлось спокойнее: схвачен и допрошен был один человек ― начальник картинной галереи Дома ученых Михаил Янович Хершкович, он же Макаренко. Этот человек без всяких согласований с высоким начальством, практически в одиночку, задумал, подготовил и провел первую в России персональную выставку работ ныне всемирно известного авангардиста, создателя особого направления в живописи — аналитического искусства. В обход всяких правил галерист сумел договориться и привезти из Государственного Русского музея несколько десятков филоновских картин.
На выставку народ повалил валом. Мгновенно разошлись 300 экземпляров выставочного каталога с репродукциями и никогда не издававшейся ранее рукописью художника «Идеология аналитического искусства и принцип сделанности». Закипели споры об авангардизме. Партийные функционеры схватились за головы: кто, зачем и по какому праву выставляет полотна сомнительного художника, хотя бы и погибшего в блокадном Ленинграде? Тем более что выставка якобы посвящена 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции! К расследованию инцидента, подрывающего идеологические установки партии, приступили работники «культурного» отдела КГБ. Воспользуемся результатами их розысков.
Прежде всего, чекисты установили, что без разрешения руководства Сибирского отделения АН СССР, а по одному лишь письму заместителя директора Дома ученых Платонова, на ротапринтном участке Хершкович напечатал известный каталог, ставший ныне библиографической редкостью. Для ускорения печатных работ он добавил к письму 90 рублей от себя лично оператору ротапринта и в убытке не остался, так как «самочинно» установил цены на каталог и входные билеты, а вырученные суммы тратил на плату рабочим выставки и другие операции.
Антипортрет в интерьере
Уточненная биография галериста подчеркивает сложность выбора творческой профессии в те времена, когда не способности, а запись в трудовой книжке сказывалась на судьбе человека. Помните, будущего Нобелевского лауреата поэта Иосифа Бродского, несмотря на предъявленные суду стихотворные переводы, за тунеядство сослали в Архангельскую область? В Стране Советов выгодно было иметь рабочую или востребованную специальность вроде инженера.
Родившийся в Румынии в 1931 году Хершкович убежал из дома в 1939 году, то есть восьми лет от роду. Позднее он обосновался в Ленинграде, где, по данным расследования, этот «делец, ловкач и мошенник» устраивался на работу кочегаром или проводником в поезд. Однако за него в этих местах работали другие люди, а он в частном порядке реставрировал картины. Михаил Янович был человеком способным, и среди коллекционеров он прослыл большим специалистом, у него водились деньги. Реставратор выстроил в Пушкинском районе Ленинграда двухэтажный дом. Однако власти конфисковали недвижимость как имущество, приобретенное на нетрудовые доходы. Обиженный мастер отправился в Сибирь.
Известный московский коллекционер Жигалко подарил Академгородку серию картин. В ответ сибирские ученые выделили дарителю трехкомнатную квартиру. В нее с разрешения хозяина и на правах хранителя имущества заселился румынский иммигрант. При устройстве на работу новосел пошел на подлог: написал в заявлении «прошу принять на работу старшиной-мотористом в водно-спортивную станцию», а сам направился в Дом ученых, где и возглавил картинную галерею. Коснулись биографы в погонах и морального облика галериста.
Этюд в черных тонах
В Академгородке Хершкович устраивал «выпивки с девочками», куда приходили иностранцы из капстран. Сорил деньгами. Свою исконную фамилию Михаил Янович поменял на Макаренко ― взял ее при регистрации брака с женщиной, потом развелся, но фамилию Макаренко сохранил: «Хершкович в СССР не звучит и даже бывает кое в чем помехой».
Среди людей, которые принимали «старшину-моториста» на работу, общались с ним, нашлись такие, кто в ходе чекистских расспросов поспешили изменить свое мнение. В руководстве Сибирского отделения АН СССР пересказали разговоры с ним. Дескать, он сожалеет, что придется покинуть такой красивый уголок. А все то, что ему здесь предъявляют правоохранительные органы, те же билеты на выставку и расходные ведомости ― просто мелочь. В беседе с непосредственным начальником ― директором ДУ Чусовитиным — опальный организатор заявил: «Неужели вы думаете, что мне хватило бы на жизнь той зарплаты, которую я получал? Говоря серьезно, этой зарплаты мне хватало бы только на чай».
На пиру ― голые короли
Надо сказать, что тем счастливцам, которым удалось попасть на выставку Филонова, долго завидовали те, кто на нее не попал. В обкоме КПСС провели совещание, где партийные руководители и надзирающие за умонастроением людей силовики смогли лишь развести руки в стороны. Уголовной статьи для организатора выставки не подобрали, пришлось отпустить его восвояси. В Госархиве осталась секретная справка КГБ о личности Михаила Яновича и экземпляр незаконно изданного каталога «Первая персональная выставка. Филонов. 1883 – 1941». Позже Хершковича все же осудили, но, отбывая лагерный срок, акционист проводил большую работу среди заключенных, которые пачками жаловались на свои нарушенные права и иногда побеждали.
Сама фигура человека с двойной фамилией вызывает смешанные чувства. С одной стороны, Михаил Хершкович проявил незаурядные деловые качества. А с другой, советской стороны, он действительно вроде бы мошенник, плут и стяжатель. Хотя, если следовать канонам авангарда, устраивать такие выставки следует так же, как и писать новаторские картины ― с нарушением всех и всяческих норм в композиции и перспективе.
Минуло 15 лет с того дня, когда в столице США эмигранта Макаренко убил сумасшедший по фамилии Уайт.