Долгий путь в Сибирь: кибитки и «канат»
Путь в изгнание для 115 осужденных был разным. Состоятельные дворяне, вроде князей Трубецкого и Волконского, ехали относительно быстро и с комфортом — в крытых кибитках, с остановками в трактирах. Тем, кто был беднее, в основном офицерам Черниговского полка, предстоял изнурительный пеший переход по Сибирскому тракту. Их гнали «на канате» — прикованными к железному пруту. Такой путь до рудников занимал до полутора лет. Общим для всех были лишь тяжелые ножные кандалы, звон которых стал символом их новой жизни.
В августе 1826 года первая партия ссыльных, среди которых были Сергей Волконский и Сергей Трубецкой, пересекла Обь, направляясь в нерчинские рудники. Их путь лежал через земли современной Новосибирской области.
Два памятных места в Новосибирской области
Хотя сами декабристы здесь надолго не задерживались, в регионе сохранилось два островка памяти об их скорбном пути.
1. Гостиница в Каинске (ныне Куйбышев). Это был важный перевалочный пункт на Великом Сибирском тракте. Сегодня на белом двухэтажном здании по улице Куйбышева, 42 висит скромная табличка. Она напоминает, что здесь когда-то ночевали невольные путешественники, следовавшие в вечную ссылку. Сейчас в этом доме размещаются магазины, но его стены помнят ту тревожную осень 1826 года.
2. «Дерево Любви» у села Дубровино. Это место — настоящая точка силы и символ верности. Здесь была переправа через Обь. По красивой легенде, у этого дерева прощалась с вольной жизнью княгиня Мария Волконская, первая из жен, последовавшая за мужем-декабристом в Сибирь. Местные жители бережно ухаживают за этим местом: ставят скамейки, чистят снег. Верят, что дерево хранит тепло того подвига любви и преданности.
Пушкин, клавесин и живое слово
Именно на дубровинской переправе случилось чудо, связанное с именем Пушкина. Александра Муравьева, мужественная жена декабриста, тайно переправила через Обь бесценные строки стихотворения «Во глубине сибирских руд» и «Мой первый друг». Они стали глотком свободы и поддержкой для изгнанников.
Примечательно, что вместе с Александрой Муравьевой через Обь прибыл и необычный «ссыльный» — клавесин. Его тайно положила в багаж свекровь девушки. Этот инструмент скрасил тяжелые годы в Сибири, под его аккомпанемент пели запрещенные стихи Пушкина. Поэт, хоть и не бывал в Сибири, мысленно был рядом с друзьями, называя этот суровый край «краем умных людей».
Улицы Новосибирска как книга памяти
Новосибирск, которого во времена декабристов еще не было, бережно хранит их имена в своей топонимике. Это лучшая память, противостоящая царскому забвению.
• Улица Бестужева названа в честь удивительного человека — Николая Бестужева, моряка, историка и изобретателя. В ссылке он создал экономичную «бестужевскую печь», легкую повозку для горных дорог и даже спасательную лодку. Но главное — он оставил нам уникальную галерею портретов всех декабристов и их жен, зарисовав товарищей по несчастью.
• Улица Одоевского носит имя поэта Александра Одоевского, автора пророческой строки «Из искры возгорится пламя…», которая была ответом Пушкину.
• Улица Пестеля напоминает о Павле Пестеле, идеологе и руководителе Южного общества, мечтавшем о республике.
• А еще есть улицы Декабристов и Каховского. Все они складываются в мозаику общей памяти.
Не сломить, а просветить
Декабристы не сломились в ссылке. Они превратили ее в служение новой родине — Сибири. Открывали школы (как Иван Якушкин), вели метеорологические наблюдения, изучали природу и минералы (Фердинанд Вольф), внедряли новые сельскохозяйственные культуры и машины (братья Муравьевы). Они стали просветителями, врачами, исследователями.
Писатель Лев Толстой, встречавший вернувшихся из ссылки декабристов, был поражен: это были крепкие, ясноглазые люди с твердым рукопожатием, в то время как их сверстники, оставшиеся в столицах, часто доживали свой век дряхлыми стариками.
Сибирь закалила их дух декабристов. Их наследие — это не только политическая идея, но и пример стойкости, образованности и преданности. 237 детей, рожденных в Сибири в семьях декабристов, — лучшее доказательство того, что жизнь, вопреки всему, продолжается. Царю не удалось стереть их имена из истории. Они остались — в названиях улиц, в легендах у старой переправы и в памяти благодарных новосибирцев.
Комментарии