Дочь четверых воспитывает, а я им помогаю. Вот сейчас наберу, куплю поесть им и поеду домой. Живу я на левом берегу. В детстве хотела стать поваром. И мечта моя осуществилась. Когда-то работала поваром на Чкаловском заводе. А потом обнаружилась у меня болячка — грыжа паховая. Тяжелое на работе подымала. И мне не разрешили больше работать на Чкаловском заводе. Да он в то время развалился, там что попало было. Ушла я оттуда, когда мне было 45 лет. Хотела куда-то еще устроиться по профессии, но нужно было комиссию проходить медицинскую, а мне эта грыжа все ходы перекрыла. Это вообще кошмар.
В молодости жила я в Чулымском районе, селе Кабинетном, в тех краях. Потом переехала сюда с детьми. Дети выросли, переженились, внуки начали рождаться. Муж умер в 2000 году, по профессии он был шофером. У меня шестеро детей и еще одна дочь приемная — из своей семьи ко мне перебежала и жила, пока не подросла. И четверо внучат у одной дочери — три сыночка и лапочка-дочка. Почему они позволяют мне побираться? А я им не говорю.
Спасибо, что накормила. Обычно дома поем и до вечера есть не хочу. Да я такой человек, могу неделю не есть или даже две, смотря какое настроение будет, и ничего. Это знаешь какое для организма очищение? Ну конечно, не совсем не есть. Может, салатик какой сделать, его и без хлеба съешь. А кофе — без сахара. Сладкое не ем вообще и нормально себя чувствую, ходить легко. В центре и здесь, в кафе, бываю каждый день. Недавно выбрала это место — здесь лучше подают. В соцслужбу обращаться не хочу. Да и зачем? В дом престарелых тоже не пойду, не хочу туда. Я лучше буду внучатам помогать. Пока я живая, пока бегаю. Впервые я на улицу за подаянием вышла просто от безысходности. В то время у меня было трое внучат. Нужно было их кормить и одежды купить маленько. А отца у них тогда уже не было. Утром встаю, выхожу из дома и начинаю собирать деньги. Просто у людей спрашиваю. Говорю: «Помогите!» И помогают.
Что касается алкоголя, вы не подумайте, я вообще не пью. Вот курить курю, потому что это мне нервы успокаивает. Потому что жизнь у меня, прямо скажем, беспокойная. Однажды бабка какая-то с пацаненком шла и заорала: «Сейчас постановление такое сделали, если кто побирается — сразу забирают в дом престарелых!» А я ей: «Ну и че? Силой они же не потащат меня, я согласие должна дать». Ну, она сразу повернулась и убежала. Даже не говорите мне о доме престарелых, я там со скуки сдохну. Без внуков — повешусь. Я ведь только ради внуков и живу. Приедешь, с тем поиграешь, с этим, тот тебе стишок расскажет, этот — таблицу умножения, дроби, все прочее... И веселее жить. А что я буду делать в престарелом доме? Я внуков на престарелый дом не поменяю. Ни за что! Ну как я могу их оставить, маленьких? А дети просто на меня не обращают внимание. Им не до меня.
Сколько наркоманов стало здесь, которые сиротам собирают! Каким сиротам? Которым по 20–30 лет? Эти «сироты» с утра очнутся — им нужно срочно уколоться и покурить. Меня это вымораживает в последнее время. И дают им ведь! Мне не дают, а им почему-то дают. На Телецентре — приходится иногда бывать в этом районе по делу — мне эти же люди встречались, уже уколотые или укуренные. Смеются, плачут, зайчиков ловят палочкой... Сейчас что-то их не стало. Вероятно, раскусили их местные жители. А ведь одно время каждый день ходили. Вот из-за таких и нормальным людям милостыню не дают — тем, кто действительно нуждается в деньгах. А этим дают, верят! Однажды на площади Калинина в одной столовой недели две подряд милостыню собирала. И вот они под лавочкой частенько делают закладки. Приходит пацан и ищет, ищет эту наркоту, шарит под лавочкой. Раз — и нашел. Если бы я своими глазами не видела, я бы не говорила. Я против наркотиков сама. Это же самое последнее дело — себя губить. Полицейских местных однажды спросила: мол, когда вы будете наркоту-то из парка этого убирать? Они как гвозданули от меня молча, только пятки засверкали!
Читайте также: Семья усыновила 10 бабушек и дедушек
Что сказать людям, которые меня осуждают? Просто они не могут понять нищего человека. А тот, кто дает, понимает. Было со мной как-то три или четыре года назад… Вот там, подальше, стоит кафушка. Там дед с бабкой сидели. Я проходила мимо, сказала: «Помогите, пожалуйста!» Бабка сразу зарычала-закричала на него: «Не надо давать!» А он ей хорошо ответил: «Старая, сиди! Чего орешь? Человек не от хорошей жизни побирается…» И она замолчала. И этот случай мне надолго влез в голову. «Не от хорошей жизни она побирается…»Пошла бы я работать, если бы предложили? Нет, уже не хочу. Сил нет, наработалась… Я правду говорю. У меня и пенсия есть — 10 тысяч рублей. Делю ее на четверых и отдаю дочери. А что с ней делать-то, с этой пенсией? Мне бы и одной ее вряд ли хватило, не то что детям. Сейчас ведь одежа на детей дороже, чем на взрослого. Бэушная обувка — полторашка-двушка, а если года на три новую купить — это все пять тысяч надо! Сколько собираю? Да и на вещи хватает, и на еду, и на проезд, и за хату заплатить — ну, коммунальные услуги. А вот сколько конкретно — это я вам не скажу. Не хочу. А вдруг кто-нибудь почитает глазливый газету и сглазит? Может даже через бумагу сглазить, я такой макар знаю…»
Опубликовано в газете «Советская Сибирь» №15 за 10 апреля 2019 года