Прошло 100 лет, как тюремные записки проштрафившихся в Сибири начальников поступили и в Сиббюро, и даже командующего армией – в Реввоенсовет Республики, и спасли их подателей от неминуемого пролетарского гнева.
Перерожденец Подпорин
В первый год своего существования транспортная милиция Западной Сибири познала неординарное ЧП. Оно было сразу засекречено ввиду грандиозного скандала, поскольку в июле 1921 года в ЧК поступило письмо за подписями и.о. начальника милиции Омской железной дороги Русяева, политкомиссара Быкова и его заместителя Кигеля. Чекисты были потрясены информацией следующего содержания, которую незамедлительно передали в Сиббюро:
«Настоящим доводим до вашего сведения, что начальником дорожного управления милиции Омской железной дороги товарищем Подпориным Петром Никитичем делается масса преступлений по должности. Подпорин, именующий себя старым партийным подпольным работником, задался целями систематического самоснабжения и злостной спекуляции».
Соратники и сослуживцы Подпорина характеризовали его как человека с корочкой члена РСДРП(б), с чуждым пролетариату менталитетом, с другой манерой чувствовать и думать, с тяжелым взглядом и бульдожьей челюстью. Этот угрюмый человек прибыл в Сибирь с Харьковщины не по своей воле, а по уголовной статье. Еще в царское время Петр, находясь на службе и будучи пьяным, избил офицера, затем занимался разбоем в дворянских имениях, побывал в дисциплинарном батальоне, и его отправили в ссылку, где Подпорин чеботарил – мастерски подшивал валенки. С приходом революции екатеринбургские коммунисты определили его в военкомы. О таких партийных выдвиженцах в народе говорили: «Академиев не кончал, но дело туго знает». Петр командовал красными отрядами, сражался в боях с белыми и, наконец, возглавил омскую транспортную милицию, что явилось ошибкой.
Почему? Потому что в Сиббюро поступили конкретные обвинения в перерожденчестве красного командира. Подпорин выдавал фиктивные документы лицам, якобы направленным по делам службы в центральные районы страны. Торгаши-спекулянты с мандатами на бесплатный проезд во всех видах пассажирских и курьерских поездов с правом провоза не подлежащего досмотру багажа везли на Запад продовольствие, а возвращались с промышленными товарами. 25 пудов муки-сеянки, хромовая кожа и другие конфискованные предметы стали вескими уликами для обвинения Подпорина по расстрельным статьям жесткого УК пролетарской диктатуры.
Как отмечает историк Познанский, незадолго до ареста Подпорин спешил пожить получше. Взяли его в расслабленном состоянии во время гулянки на свадьбе на разъезде Пикетное Омской области, где женили своих детей знакомые большевику кулаки. Связь с деревней у начальника желдормилиции простиралась далеко: ему посеяли две десятины пшеницы, обрабатывали огород. Подпорин оказался за решеткой, но в ожидании расстрела Петр Никитич догадался вместо обращения о помиловании написать и, главное, сумел передать прощальную записку боевому товарищу Заездову, командующему войсками внутренней службы Сибири. Заездов недавно подавил в крови восстание сибирских крестьян и поэтому пользовался большим авторитетом у партийного руководства Сибири. Командующий поставил перед Сиббюро вопрос об отдании ему на поруки «старого боевого товарища», с которым воевал против Колчака.
Заступничество командира привело к пересмотру обвинительных материалов – в положительном для арестанта направлении. В 1922 году перерожденца освободили из-под стражи и выпустили на волю «насовсем». Чем занимался на свободе Подпорин, неизвестно, но в 1931 году его убили на охоте при странных обстоятельствах.
Командующий, придумавший свастику
Еще одна подзабытая «расстрельная» история связана с именем другого революционного героя – Василия Ивановича Шорина. Боевой путь бывшего царского полковника в рядах Красной Армии прошел через Сибирь, где он командовал 2-й армией Восточного фронта, которая летом 1919 года победоносно пришла на Средний Урал, открыв путь советским войскам на оперативные просторы Западной Сибири. В это время командующий фронтом Красной Армии Шорин издал приказ, в котором утверждался отличительный нарукавный знак, который обозначал, в переводе с буддийского санскрита, «вихрь» или «жизненную энергию», которой так не хватало передовым частям.
В начале 1920 года Шорин получил оригинальную, не встречавшуюся нигде и никогда в РККА должность помощника Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики по Сибири. Главнокомандующим, или председателем Реввоенсовета Республики, являлся сам Троцкий. Василий Иванович подчинялся непосредственно Льву Давидовичу, а в необходимых случаях имел право прямого обращения к председателю Совета обороны и главе правительства Ленину.
Спустя почти два года, в силу изменившейся военно-политической обстановки, должность помглавкома по Сибири упразднили, и Шорин покидал Ново-Николаевск. Но если обычно отъезд высоких военных начальников сопровождался торжественным прощанием, войсковым маршем, оркестровым тушем и пробками в потолок, то в данном случае помпа не состоялась. По причине… очередного скандала.
В конце 1921 года под грифом «совершенно секретно» из Ново-Николаевска в Центр полетела срочная шифрограмма: «Москва. Заместителю Председателя Реввоенсовета Республики Склянскому.
Отзываемый в Москву помглавком Шорин затребовал себе для переезда 4 классных и 3 товарных вагона. Такая чрезмерная требовательность вызывает общее возмущение, особенно с переживаемым катастрофическим состоянием транспорта, оказывающегося от регулярной вывозки продовольствия для Центра и Поволжья. На основании этого Сибревком признал возможным предоставить Шорину лишь 1 классный и 2 товарных вагона. Кроме того, Шорин намерен увезти с собой 1 автомобиль. Ввиду крайней бедности машинами Сибири, не имеющей возможности удовлетворительно обслуживать служебные дела, Сибревком ни в коем случае не допустит увоз автомобиля Шориным. Прошу по обоим этим вопросам дать подтверждающее распоряжение Центра». Исполняющий обязанности председателя Сибревкома Чуцкаев…».
Такое распоряжение о снижении «вагонных» запросов и запрете увоза автомобиля было получено. Однако удивляет количество имущества, завоеванного командармом в боях с белыми: целых 2 товарных вагона. Понятно, что командарму квартиру в Москве надо было чем-то обставлять, и тут как раз пригодилась меблировка, вытащенная из колчаковских штабов и прочих белогвардейских квартир.
По изобличающей шифрограмме Шорина в Москве арестовали, но дело удалось замять путем заступничества всесильного тогда Троцкого, которому Шорин черкнул пару дружественно-прощальных строк. Лев Давидовыч помнил, кто оправдал его ставку на царских военспецов. Ведь Шорин, добровольно вступивший в Красную Армию, командовал 2-й армией Восточного фронта, провел ряд операций против войск Колчака. Боролся с Деникиным и командовал Кавказским фронтом. В Сибири Шорин руководил подавлением антикоммунистических восстаний Рогова в Причумышье и Народной повстанческой армии на Степном Алтае, жестоко расправился с участниками Западно-Сибирского восстания, а также боролся с войсками барона Унгерн фон Штернберга. Боевые заслуги бывшего царского полковника и два ордена Красного Знамени (один прикреплен на золотом оружии!) перевесили 2 товарных вагона с белогвардейским барахлом и попытку увоза дефицитного автомобиля.
В дальнейшем советский послужной список позволил Шорину занимать ответственные посты и после высылки Троцкого за границу. Но все равно в 1938 году Василия Ивановича, как «разоблаченного врага народа», расстреляли. Или, по другим данным, персональный пенсионер РККА Шорин умер в тюремной больнице. Посмертно реабилитирован в 1956 году.
