Алексей Талашкин, звонарь, автор и режиссер фильма «Зов чингисского колокола», Новосибирск
Чтобы узнать историю колоколов, уничтоженных в годы репрессий, Сибирский центр колокольного искусства совершил 15 экспедиций в село Чингис Ордынского района. Сейчас мы готовим к изданию книгу — рассказ о том, как в 1937 году в Чингисе закрыли храм, а колокола увезли и утопили в реке. Об этом сохранились легенды, предания. Чингис и все, что связано с поиском, — это большой отрезок жизни, в который вовлечено много людей, вложено много сил и любви.
Мы, участники экспедиций, не были специалистами в области поиска, но мы ими становились. Побывали в селе, встречались с очевидцами тех событий и по невероятному стечению обстоятельств находили фрагменты колоколов — как будто осколки сами к нам выходили. Открывалась история жизни сибирского села, открывались человеческие судьбы. (Подробности в статье «О чем звонит Сибирский Китеж?» в номере «Советской Сибири» от 12.10.2016. — Прим. ред.)
Колокольный звон пленил меня ощущением радости, которая рождается, когда его слышишь, но особенно когда звонишь сам. Я потом понял: звон возносится к небу и возносит слушателей вслед за собой. В нем заложена какая-то тайна, еще не разгаданная. К сожалению, мы, современные люди, не понимаем язык колоколов, но зато у нас, звонарей, одно большое дело на всю жизнь —постараться возродить это искусство.
Я режиссер пантомимы. Как пришел в профессию? В детстве слушал пластинки с выступлениями Евгения Петросяна, заучил несколько монологов, потом читал их в красном уголке Каргатского маслозавода. В школе и педагогическом университете был капитаном команд КВН. Когда выступали в Казани, я встретил там моего будущего педагога Илью Рутберга, после этого состоялся переход от КВН к театру. Поступил в Московскую академию переподготовки работников искусства, культуры и туризма.
На третьем курсе мне досталась роль семинариста Хомы из повести Гоголя «Вий». Здесь я впервые столкнулся с текстами молитв. Стал ходить в московские храмы. Мне нужно было понять, что такое молитва, почувствовать всю атмосферу. Во время «третьей ночи», когда панночка на меня наседала, звонил колокол. Просто включали звук, и в процессе репетиций целый месяц мы жили этим звоном. Практически я ощущал бока этого колокола: он был такой синий, в ночи, а я в него звонил…
Целый год я отправлялся с остановочной платформы Правая Обь домой в Каргат, к маме. Электричка уходила в девять утра. В это время в соборе Александра Невского звонили благовест, переходящий в трезвон. Однажды мне приснился сон: я пробую звонить в колокол. Так все потом и сложилось.
Да, я счастливый человек, потому что люблю жизнь, люблю людей, радуюсь всему, что в жизни происходит. Бывают и неприятности. Например, недавно я потерял большие деньги, но, как говорится, слава богу, что деньгами взял Господь. Все, что происходит, — не страшно, так и должно быть. Благодарю Бога за каждый день, радуюсь и потому счастлив.
Детство я провел в Каргате. Самые яркие воспоминания связаны с рекой, лесом, полем. Как-то раз теплым летним вечером начался дождь, а я ловил огромных пескарей — сантиметров по двенадцать длиной. Всегда хотелось что-то добыть, принести домой… Помню и трагическую историю, как коровы зашли на железнодорожный мост и их зарезал поезд. Разные случаи хранит память, и несчастные, и счастливые, но, конечно, детство манит. Ведь это же не просто детство исчезло — страна исчезла. От этого становится вдвойне больней, от невозвратности.
Хочу поехать в страну Камчатку. Еще, может быть, в Арктику. Куда-нибудь на Русский Север. Я за границей не был, но у нас настолько огромная Родина! Целые города за полярным кругом — большие, с инфраструктурой. Думаю, в том, что мы не боимся трудностей, проявляется русский характер.
Я читал книгу «Человек с железным оленем» про велосипедиста Глеба Травина, который в 20–30-е годы ездил вдоль арктического побережья. Жители Севера, когда его встречали, думали, что это черт едет — они никогда не видели ни велосипеда, ни такого обросшего человека. В 80-е годы пять велосипедистов-камчадалов решили повторить подвиг Травина и проехать по пятнадцати союзным республикам. Один из них, Александр Заочный, был армейским другом моего отца и даже заезжал к нам домой.
Какое заветное желание мог бы я загадать? Сейчас мы сталкиваемся с такой проблемой, как отсутствие звонарей. На колокольнях появляются механические системы — так называемые электронные звонари. На мой взгляд, это никак не продвигает наше колокольное искусство, а просто убивает. Я бы пожелал, чтобы эти приборы никогда не были востребованы.
Опубликовано в газете «Советская Сибирь» №7 от 14 февраля 2018 года
