— Меня всегда привлекали погоны. Я и образование свое посвятила изучению и содержанию животных. Собаки мне больше всего нравятся, и всю свою службу я построила на работе с животными, – рассказывает кинолог Екатерина Куницина.
— Сколько собак с вами прошли службу за 10 лет?
— Это моя третья служебная собака. Предыдущих напарников я тоже готовила сама, но с первой служебной собакой мы, как все кинологи, должны были получить служебное образование. Я ездила в Уфу, там есть кинологическая школа, и мы закончили ее с отличием, то есть собака сдала экзамены на пятерки, а я — с красным дипломом. Потом мы вернулись на место дислокации, где проходили службу.
— А какие у вас требования, когда вы присматриваете напарника?
— Изначально выбираются заводчики. Выбирается порода: не все хотят работать с немецкими овчарками, кто-то работает с лабрадорами, кто-то с бельгийскими овчарками, у кого-то спаниели. По определенным качествам выбирается тот или иной щенок. Макс мне, например, подошел по параметрам. Мы сочетаемся и по темпераменту, и по особенностям нервной системы.
— Определенная порода подходит для конкретного направления в службе?
— Да, есть разделение: кто-то занимается поиском взрывчатых веществ, кто-то — наркотических средств. Есть собаки общего профиля — это те, которые идут по следу. Например, кто-то кражу совершил, кинолог приходит с собакой, и пес по запаху идет по следам. Я на данный момент работаю с двумя собаками: Макс у меня по взрывчатым веществам, есть у меня еще американский кокер-спаниель Рич, который достался мне «по наследству». Мы с ним работаем — пес хороший специалист по поиску наркотиков и психотропных веществ.
— Получается, что спаниели хорошо работают по наркотикам?
— На самом деле, это не важно. Вопрос в том, чему научишь собаку. Каждое вещество имеет свой запах, и не важно, какая порода — малинуа, немецкая овчарка или спаниель, все они четко различают эти запахи. В большей степени мы исходим из того, что с маленькой собакой транспортной полиции очень удобно работать в поездах, самолетах: она компактная в перевозке, во-первых. Во-вторых, в любом транспорте есть небольшие пространства, верхние багажные полки — овчарка туда просто не поместится, а со спаниелем это можно легко сделать.
— А собаки никогда не ошибаются?
— Методика дрессировки такая, что мы не позволяем собакам ошибаться. Бывает, конечно, крайне редко, но в основном собаки сейчас дрессируются так, что ложных обозначений или ошибок очень мало. Все происходит намного проще, чем людям кажется со стороны. Мне часто задают вопрос: «А правда, что вы собаку свою кормите наркотиками?» Причем у людей такое заблуждение: раз собака — наркоман, значит, у нее ломка и она должна искать. Нет! Каждый наркотик, психотропное вещество имеет свой запах. Изначально собаку приучаем к одному запаху, который она должна безошибочно запомнить. Потом мы начинаем этот запах прятать. Найдет и обозначит его — собаке положено поощрение. Методика всегда одна и та же.
— Собака работает только по одному профилю? Либо взрывчатка, либо наркотики?
— Да, это обусловлено логикой применения служебных собак. «Универсальная собака» обозначила знакомый запах, но что она нашла — взрывчатку или наркотик? Как в такой ситуации поступать сотрудникам полиции? Поэтому есть четкое разделение.
— А почему не все породы подходят для службы?
— Есть ряд особенностей. К примеру, чем короче у собаки нос, тем хуже нюх. Возьмите того же боксера — у него нос короткий. А у овчарки вон какие носовые проходы, она чувствует запахи гораздо острее. У колли длинный нос, но эта собака — пастух и для поисковой работы не предназначена. Видите ли, порода подбирается с таким расчетом, чтобы она могла принести на службе пользу. Вот зачем мне колли? Используются ротвейлеры, но они для наших сибирских условий не подходят: овчарке более комфортно пережить зиму в вольере.
— Расскажите о своих самых интересных раскрытиях.
— У меня было два интересных случая, и оба связаны с Ричиком. В прошлом году мы ездили с ним на обыск. По оперативной информации, в частном доме жил наркодилер, были точные сведения, что запрещенные вещества у него есть, а мы ничего не можем найти. В последней комнате моя собака начинает настойчиво тянуться к определенному месту, а подозреваемый так же настойчиво отталкивает ногой собаку. Смотрю на Ричика — он прямо лезет к этому месту. И что вы думаете? Мы поднимаем ковер, и там мы нашли все, что искали. А второй случай был буквально в апреле во время обыска — там объем был серьезнее: человека посадили на большой срок, он работал сбытчиком. Насколько я помню, мы нашли 24 упаковки только нафасованного, готового к распространению психотропного вещества. С Максом пару лет назад мы ездили в вагонное депо, куда пригнали вагон, нашли в вагоне снаряды и патроны большого калибра. Потом все это, по-моему, передали в музей.
— С собакой вы вместе и на работе, и дома?
— Любая собака хочет после работы бегать, прыгать и отдыхать. У Макса очень насыщенная жизнь. Моя собака, кроме общих команд, знает еще и другие фокусы. Она, например, умеет ходить задом, делает «зайку» и другие забавные вещи. Это все мы разучили для того, чтобы показывать детям в наших подшефных детских домах. Дети очень любят собак, а мы стараемся их удивлять.
— А что происходит, когда собака уходит на пенсию?
— Раньше практика была, что по завершении службы, а это происходит лет через 10, многих собак отдавали в частные руки. Сейчас такого нет: кинолог свою собаку забирает себе. Это будет и с моими собаками: я не смогу расстаться со своим животным, с которым служила восемь лет, и куда-то его отдать. Члена семьи кто же отдает? Нет, он останется в моей семье. Мы своих не бросаем.
Досье. Екатерина Куницина
2013–2019 гг. — инспектор-кинолог центра кинологической службы Управления на транспорте МВД России по СФО; 2009–2013 гг. — младший инспектор-кинолог Управления на транспорте г. Вихоревка (Иркутская область). Окончила Иркутскую государственную сельскохозяйственную академию по специальности «зооинженер».
Макс Фон Шепард
01.10.2015 — дата рождения. Немецкая овчарка. С двух месяцев начал общий курс дрессировки; в 2016 г. сдал «экзамены» и поступил на службу в МВД.
Опубликовано в газете «Вечерний Новосибирск» №25 от 21 июня 2019 года
