Мое детство до пяти лет — это время было самым счастливым. Тогда был жив мой дед, и светлые моменты, которые я запомнил, связаны с ним. Наверное, ему я обязан самыми позитивными, добрыми качествами, которые есть во мне. Я рос в неполной семье. Отец ушел, когда мне исполнился год. Дед стал для меня олицетворением мужчины. Мне очень не хватало такого мужчины рядом, когда я был подростком, в шестнадцать лет мама не авторитет.
Когда мне было 12 лет, я в первый и последний раз увидел отца. В тот день с друзьями сидел на скамейке у подъезда, и в нашем дворе на Золотой Ниве появились двое незнакомых людей — мужчина и пожилая женщина. Они спросили, в каком подъезде находится такая-то квартира. В этой квартире жил я с мамой. Предложил их проводить. Вместе поднялись в лифте, они позвонили в мою дверь. Открыла мама и сказала: «Познакомься, сын, твой папа, это твоя бабушка». Я посмотрел на мужчину и понял: это не то, что я себе представлял. Как потом выяснилось, бабушка приехала из Одессы, где она жила, хотела забрать меня, потому что какая-то тетушка в той же Одессе была бездетной. Мама, конечно, меня не отдала.
Мое детство закончилось лет в двенадцать. В этом возрасте узнал то, что, наверное, не следовало знать, — темную, негативную сторону жизни, связанную с наркотиками, алкоголем, криминальными проявлениями. Я рос в Дзержинском районе, где почти в каждом дворе жили люди, торговавшие наркотиками, употреблявшие их. Мама на работе, я был предоставлен сам себе. Кто-то из бывших товарищей курил марихуану, впоследствии многие употребляли более тяжелые наркотики. От меня эту беду отвело. Может быть, потому, что взять меня на слабо невозможно. Никогда не подчинялся мнению друзей. Мне, наоборот, не хотелось делать так, как все. И я глубоко убежден, что здесь играет роль заложенный инстинкт самосохранения, осознание, что есть грань. Если ты ее перешагиваешь, то обратного хода нет.
Недавно встречался с товарищем, которого не видел 15 лет. За полчаса поняли, что мы чужды друг другу. Ребят из того времени почти не осталось: многие сгинули, кто-то в тюрьме. И это не закончится с моим поколением, со следующим. Когда Советский Союз разрушился, на его территорию хлынуло то, к чему у людей не было иммунитета. Начали прививать идеологию потребительства. Выросло поколение, неспособное производить, созидать, сопереживать, сочувствовать. Сейчас, на мой взгляд, очень актуальна проблема одиночества. Мы живем в окружении людей, неспособных к взаимовыручке, участию. Людьми руководят животные потребности. Это удобно власти. Идеальная схема — превратить общество в стадо баранов, а потом начать пугать волками. Такое общество хочет только одного — поддержания порядка, чтобы не было хуже.
Когда я познакомился со своей будущей женой, ехал с друзьями к другой девушке. Открыла дверь моя Ольга, и я понял, что встретил что-то настоящее. И как она говорит, в тот момент испытала те же чувства. Весь вечер я на нее смотрел, забыл о той девушке, к которой приехал. В этот же день излил ей душу, рассказал, чего бы мне хотелось от жизни, какие отношения мне нужны. За ней тогда ухаживал другой молодой человек. Как выяснилось, потом она выбирала между нами. Это человек, с которым я готов прожить всю жизнь.
Глупые мужчины, возможно, любят глазами. Я не могу сказать, красивый человек или некрасивый. Не воспринимаю так людей. Когда общаюсь, больше смотрю на содержание. Человек может обладать приятной внешностью, а быть гнилым внутри. Внешность — явление временное. Красивое тело, лицо — с годами это поблекнет. Я понимаю, моя вторая половинка не будет молодеть, как и я, все мы когда-то состаримся. Тогда главным станет тот, кто рядом. В каком-то советском фильме была фраза: «Нужно жить с человеком».
Считаю, культура тела должна быть. Не зря говорят: тело — храм души. Я не отношусь к числу людей, которые одержимы самолюбованием, — они занимаются не спортом, а строительством тела. Хожу в спортзал потому, что чувствую себя более живым. Выхожу после тяжелой тренировки — дышится по-другому, общие ощущения другие, качество и восприятие жизни меняются. Хочу продлить свою физическую подготовленность. Передать своему будущему сыну (наверное, это эгоистично звучит, но хочу именно сына) свои навыки. Сегодня многим молодым парням, которых я вижу на улице, не помешало бы заниматься спортом. Они будущий цвет нации. И эта тенденция появилась — заметная популяризация спорта.
Мне сложно представить, каким я буду отцом. Понимаю, что жизнь все сложней и сложней. Хочу донести до ребенка свои ценности. Рассказать об ошибках, которые я совершил. Пусть он делает свои ошибки, только не мои.
Деньги для меня не цель, а средство существования. Чем старше становлюсь, тем больше понимаю, что в основном мы тратим деньги на вещи, которые не нужны. Искусственно навязываются тренды и бренды, и человеку кажется, что качество его жизни улучшится. На самом деле нас используют. Однажды я устраивался на работу в сеть, торгующую охотничьими и кухонными ножами. Изделия выставлялись на витрину, а ценники переворачивались — чтобы цифр не было видно. Пришел солидный, явно состоятельный мужчина, и консультант стал долго рассказывать об одном из ножей, возле которого посетитель остановился. Устав слушать, мужчина спросил, сколько нож стоит. Ему говорят: 300 тысяч. Тот посмотрел на ключи от машины и сказал: «За такой ценник этот нож должен стирать, убирать и готовить». Развернулся и ушел.
Человеку свойственно преувеличивать свою значимость. И человечеству тоже. Я не исключаю, что муравей может быть столь же значимым. Когда люди начнут отождествлять себя со всей природой, только тогда мы будем жить в гармонии.
Опубликовано в газете «Советская Сибирь» №12 от 21 марта 2018 года