Сегодня мы разговаривали с режиссером, он хочет, чтобы я разделся на сцене под душем. Если нужно — сделаю это, я артист, это моя работа. Как-то снимался в фильме, там был обливающийся молоком мужчина. Я стоял голый и обливался. Но не молоком, а водоэмульсионкой — она задерживается на коже.
Школьный театральный кружок у меня был позднее, а сначала придуривался. Допустим, на уроке географии находишь на карте Амазонку, машешь руками, рассказываешь, как вертолет летит, обезьяны прыгают, — спектакль на 45 минут. Одноклассники сидят, раскрыв рты, урок сорван, у меня пятерка.
Армия — лучшая школа, которая была в жизни. После нее театральное училище, этот клубок целующихся змей, террариум единомышленников, детским лепетом покажется. Служил в комитете госбезопасности. У нас дедовщины не было, только вот в 1987 году кормить перестали. Полгода жрали сушеную картошку 1957 года — изжога стопроцентная — и того же года консервы из госзапаса. Потом командир сказал: «Будем сами сажать!» И часть полностью перешла на самообеспечение: свинарник, коровник, куры, лук, морковь. Приходишь с боевого дежурства — идешь картошку окучивать. В нашу столовую офицеры обедать ходили!
Все свои любови помню. Скрывать не буду — было много. Поэтому до сих пор один. Женщины, в которых влюблялся, были разные. Искра должна быть. Не знаю, сексуальное это понятие или нет, но если током не ударило — это не любовь, а так, погулять вышли.
Абсолютно со всеми любимыми остались хорошие отношения… Нет, с одной с кровью разорвали, до сих пор больно. Ей-то, конечно, нет, она замуж вышла за банкира. Большая любовь была, страсть бешеная, крышу срывающая. Мы хоть и люди, но все равно животные. Мы, мужики, думаем, что жизнью управляем. А это не так. Тем более в любви. В отношениях женщина главная.
Тяжело объяснить, что такое актер. Любой человек проживает одну жизнь, актер проживает десятки. Актеры — больные люди. Их лечить надо.
Театр дико изменился. Все ушло в бабки. Но профессия актера остается нищей. Хорошо, если семья есть. А так, сдох — и не заметил никто, нашли через неделю. Вот Узденский умер — оказалось, он четыре дня пролежал. Это судьба актера.
Меня предавали. Друзья, любимые, театр. Театр меня предал, и никто из людей, с кем работал, даже не понял этого. К тебе подходит тот, с кем ты двадцать лет прожил, и говорит: «Вов, извини, я не мог, у меня кредит. Если вступлюсь, урежут зарплату».
Не курю три года. Бросил. Потому что чуть не сдох — легкие отказали. Перестал пить. Так жизнь видишь лучше. Помню, доходило до страшного: стал понимать, почему Босх, Дали такие картины писали. Однажды напился до такого состояния, что было как у Дали — шкаф, окно уходили в бесконечность, оттуда лезла всякая гадость. Ко мне дьявол, бог приходили. Разговаривал с ними, с богом чай пил на кухне. Однажды полз зимней ночью по разделительной полосе — чтобы не потеряться. Менты предложили подвезти — не согласился. Полз еще полтора часа. А они ехали за мной, чтобы кто-нибудь не наехал.
Россия — лучшая страна. Не потому что я патриот. Просто видел другие страны. Все говорят, у нас режим, диктатура. У нас самая свободная страна в мире. Мы делаем что хотим. Невзирая на законы.
Мы не сможем как они. Не будем любить гей-парады — нам будет противно. Знакомый из Вены приехал, теперь он «фон» такой-то, получил дворянское имя. «Все хорошо, — говорит, — но толерантностью замучили». Моя так называемая первая жена уехала в Америку. Вышла замуж, родила девочку, и та пошла в первый класс. В школе ребенку поручили сделать выбор — мальчик она или девочка. Мама запретила дочке даже думать об этом, а та учительнице рассказала. Теперь ей грозит срок за ущемление интересов ребенка. В России этого не будет — сумасшедшим сумасшествие не грозит.
Я живу в другом времени. Все, чему учился, к чему стремился, на каких играх воспитан — сейчас никому не нужно. Раньше мы жили для других. А сейчас все живут для себя. Мы играли в войнушку и друзей выручали. Я с драконом сражался, принцессу спасая. Мы врагов жалели: даже если я был крестоносцем, лежачего не добивал. И таких людей, как я, много. Но жить надо все равно. Кто знает, для чего он рожден? Может, завтра я переведу через дорогу бабушку, и именно для этого я родился. А все остальное — глупость, придуманная человеком.
Комментарии