Защитник Русского мира в Донбассе остался без семьи и жилья

Пришел к мысли, что надо поехать и помочь

- Я все расскажу, но только давайте без фамилии. Люди разные: в поезде ехал, так чуть до драки не дошло – «у меня  жена хохлушка, а ты там кого убивал?»…Да фашистов я там убивал…

Сергей, 45 лет. Начал воевать в 1991 году старшиной в Карабахе, а заканчивал в ноябре 2001 года в Таджикистане. Вернее, это он так думал, что закончил.

Старший лейтенант, снайпер-инструктор, к 2014 году Сергей из армии ушел, обзавелся семьей. После работы смотрел телевизор. Стало понятно, что русский мир надо защищать: поехал в Донбасс. Полтора года – и тяжелая контузия: после госпиталя в Екатеринбурге стало ясно, что идти некуда.

Так и очутился в Вараксино, небольшом селе Кыштовского района. Еще требуется время, чтобы прийти в себя, организм так и не восстановился.

- Весной 2014 года я смотрел ТВ, - рассказал корреспонденту VN.ru Сергей, -   следил за украинскими событиями и как военный человек обсуждал действия и промахи новороссов. Понял, что не всегда они могут организовать оборону или атаку. Пришел к мысли, что надо поехать и помочь – но не в штабах сидеть, а прямо в бою. Набрал денег, доехал до Ростова – там встретился с людьми. Таких, как я, набралось человек 30. Пришел человек – сели в такси и вереницей доехали до границы Луганской области. Границу переходили ночью: собрали паспорта, куда-то отнесли,  потом сказали – проезжайте. Приехала машина, загрузились – и высадили у какой-то столовой: это и была «воинская часть Луганской республики». 

Стали знакомиться: кто  - «турист», кто – «счастье ищет», а кто - как я, приехал всерьез и надолго,  хочет помочь. Оружия не дали – сказали, что «добудем в бою». Так что я сначала бегал с двустволкой, а потом раздобыл «ксюху» (АКСУ), ПМ, гранат штук 20. Меня заметили. дали командовать группой. Это был то ли август, то ли сентябрь 2014 года.

О прошлом – не вспоминать

- В чьем отряде вы были? Под Луганском стали известны такие вожди как Бэтмен, Призрак…

- У нас тогда не было строгого деления. Трудно понять, кто в чьем отряде: я работал с человеком с позывным «Гриф». Все были с позывными, о прошлом старались не спрашивать. Потом, в мае 2015 года, стали организовывать «народную милицию» (наподобие армии) – отделять тех, кто защищает народ от просто бандитов (была там пара –тройка организованных преступных группировок).

Группы вливались в «милицию»: если группа была большая, то агитировать ее приезжал сам Плотницкий. Выдавали оружие, камуфляж. Тогда появились части, подразделения, я стал командовать ротой. У меня были командиры взводов и даже комиссар (чтобы кому-то сливать информацию). Но как-то был выезд на опасный участок, и он в каске и бронежилете просидел, из окопа не вылез. Ребятам это не понравилось. Приехали, начали пить и все мне рассказали. Я его позвал: «Народ-то тобой недоволен…». Потом его от нас перевели…

Первый бой был у Луганска

Знал я и Бэтмена: да, это был беспредельщик. Призрак – нормальный мужик, за идею воевал. Жаль, что убили… Прибыл я на войну как раз в то время, когда закончились бои под Иловайском. Хотя я застал бои еще в Луганском аэропорту, по сравнению с боями в Донецком аэропорту у нас тут были фантики. Первый бой был у Луганска, километрах в сорока перед ним: заняли оборону на перекрестке дорог у памятника погибшим в годы войны политрукам. Рядом – речка какая-то, кругом кустарник.

Вечером украинская армия (ВСУ) начала обстрел. Долбили до утра: сами они стояли метрах в 500. Обстреляли, а потом пошли на нас, думаю, добить. Но мы дали по ним из гранатометов, подбили БТР «Буцефал». Россиян гибло больше

- Пришлось ли участвовать в операции под Дебальцево?

- Дебальцево – это в Донецкой республике: нас задействовали, но не в главном направлении. В любом подразделении есть боеспособное ядро, которое направляли на выезды: собрали нас группу 15 человек и отправили, держали километр фронта.

- Вы воевали вместе с местным населением?

- Да. Но не могу сказать, что это были лучшие солдаты – если россияне, тем более, служившие в армии, делали все беспрекословно, те начинали сразу пререкаться. Я одному сказал: «Знаешь, зачем командиру пистолет? Застрелю тебя, а другой сразу все сделает».  Поэтому россиян и гибло больше, особенно тех,  кто имели представление о бое: они шли на самые рискованные операции. 

Если бы не было россиян, то никаких ЛНР и ДНР не было бы: ну какой шахтер умеет воевать?

«Украина – страна конопли и самогона»

- Большие были потери среди ваших бойцов?

- У меня в роте убитых не было (только раненые), но из тех тридцати,  кто пришел со мной осенью 2014 года,  уцелело только пятеро – двое из Крыма, один из Владивостока и один из Якутии.

Плюс Украина – это же страна конопли и самогона. Бухали там по черному. Я воспитывал – и по 25 отжиманий и другими методами.  Гибли часто из-за своей дури, те, кто не хотел никого слушать. В основном, из-за минометного огня.

Так меня и ранило: из-за чьей то дури. Мы были в сорока километрах от фронта, и «укропы» про наше убежище не знали – тут подогнали  ЗИЛ-131 и мы стали грузиться. И вдруг – раз! Ракета! Я помню, как взлетел и увидел второй этаж…Потерял сознание и очнулся уже в госпитале. А потом рассказали, что четыре машины сгорели. А все из-за того, что кто-то намародерил планшет, и вошел с него в интернет. Ну, «укропы» сразу и засекли…

«Тут лежит доброволец, а не какая-то пьянь»   

- Как хоронили своих товарищей?

- Если россиянин - старались  увезти на родину. Я потом уже раненый встретился в Ростове с парнем. Если бы он погиб, то я бы сорвался и повез его. Но тут он меня поддержал. Были и такие, которых было некуда везти: один после ранения превратился в овощ, наш боец («Москва») сказал, что заберет его с собой и в монастырь отдаст. Воинских кладбищ не делали: хоронили на общих. Но если наш боец, к кресту привязывали георгиевскую ленточку, чтобы показать: тут лежит доброволец, а не какая-то пьянь.