В эфире — Тамара Бычковская

На этот вопрос нет ответа: Тамара Александровна не ведет статистики, ее не величают, вспоминая все награды и регалии, многочисленные конкурсы, в которых и ее личные передачи, и в целом коллектива радио «Слово» одерживали победы, включая федеральные и международные.

— Я замечала, что даже опытные публичные люди иногда деревенеют перед телекамерой... Как вы чувствовали себя под телеглазом, Тамара Александровна, и как распорядились эфирным временем?

— Для меня было важно рассказать такой широкой аудитории не о себе, а о том, как в Сибири работает депутатский канал. И я была рада, что получила полезные отклики на свое выступление в телеэфире. Что же касается реакции на телекамеру, то мы с ней давно на «ты», так как основную часть моей журналистской биографии составляет работа на телевидении. А волнение перед микрофоном — будь то радио или телевидение, — оно было, есть и будет, потому что каждый выход в эфир для журналиста — это экзамен на человечность, искренность и профессионализм.

— Тамара Александровна, вот если бы изобразить вашу трудовую биографию в виде графика с пиками и падениями, то как бы он выглядел?

— Не знаю, стоит ли завидовать тем коллегам, чья профессиональная жизнь графически строится как плавный подъем к вершинам славы. Было все — и взлеты, и падения. Первый порох «понюхала» в Венгрии военным корреспондентом ежедневной газеты Южной группы войск. Слава Богу, он был учебным, хотя случалось разное — «гоняла» танки по полигону, училась стрелять, если придется защищать, писала репортажи. Затем резкий поворот ближе к китайской границе — корреспондент газеты «Даурская новь», а спустя год с небольшим — тележурналист Государственного ТВ и РВ. Забайкалье исколесили вместе со съемочной группой вдоль и поперек. Со строителями Байкало-Амурской магистрали попадали в сложнейшие ситуации, порой замерзали в дороге — всякое бывало, но какая это школа жизни!!!

— Тамара Александровна, я поняла, что о вашем профессиональном пути скорее всего расскажет маршрут передвижения...

— Да, возможно. Умудрилась побывать под Чернобылем — 40 км по прямой. Немного посотрудничала с газетой, а затем Чечня и уже не учебный порох...

Чтобы вы и ваши читатели меня поняли, расскажу о моей недавней встрече в Совете Федерации России с председателем Ингушской телерадиокомпании Тамарой Мальсаговой. Мы хорошо знакомы еще с тех пор, когда вместе работали в Грозном, в Государственном телерадиокомитете, в ту пору, когда республика еще была единой — Чечено-Ингушской. Прошло так много времени с первой чеченской войны, а мы, кто прошел через ее пекло, до сих пор встречаемся как родные. Вот и на этот раз вспомнили всех, и не могли обойтись без слез, так как многих нет в живых. Мы все говорили и говорили, не замечая, что вокруг нас образовалось кольцо: коллеги-журналисты стали невольными свидетелями нашего разговора, и никто не уходил — сопереживали. Когда мы, наконец, обернулись, нам аплодировали. «Грозненцев» я часто встречала в разных регионах страны, где довелось побывать, ну и, конечно, в Москве. И всегда, не сговариваясь, бросались друг другу в объятия: «Жива? Живой?» Вот такое было время, и мы с семьей оказались с самого начала в горячей точке. Мне постоянно говорили, что телевидение заминировано, и что в любой момент его могут взорвать. Почему я каждый день шла на работу? Сейчас я даже не могу ответить себе на этот вопрос. Тогда мне и в голову не приходило, как это можно не ходить? Я знала, что мы нужны простым людям — жителям Чечни. Они не хотели войны, надеялись на мудрость политиков и ждали наших передач с надеждой. Увы... И я снова шла, хотя по утрам прямо на улице порой встречались трупы людей, в Терек сбрасывали убитых ночью. Между тем телевидение стояло на месте и переходило из рук в руки. Нас «захватывали» и освобождали. Однако во время эфира напротив нас сидели вооруженные люди. Они должны были среагировать, если вдруг кто-то позволит выступить против Дудаева. Наконец телевышку все же взорвали, и ходить на работу больше не надо было. В ту пору были уже заблокированы аэропорт, железная дорога и основные автомагистрали. И нас с большим трудом и риском вывезли ночью из города через Ингушетию и Кабардино-Балкарию в Минводы. Забыть это невозможно. Затем некоторое время сотрудничала с радио «Россия» в Москве и уже 15-й год на радио «Слово» в Новосибирске.

— У радио «Слово» свой стиль, не похожий на другие, а стиль, как известно, определяется главной задачей...

— Совершенно верно. И наша задача — вместе с депутатами служить людям, а значит, и разговор с ними должен быть в интонации, наполненной уважением, пониманием, доверительностью...

— Какой у вас объем эфирного времени?

— Мы вещаем с шести утра и до полуночи на ДВ 1111 метров; УКВ 71,27 МГц; 1-й и 3-й городским программам, а также в интернете — в режиме реального времени.

— Я знаю, что вы много ездите, в том числе по разным странам. Наверняка наблюдали, как работают местные журналисты. Есть разница с работой российских, и в чем, с вашей точки зрения?

— Да, конечно. Вот, например, ни в одной стране я не видела, чтобы забивали эфир иностранной музыкой, ну, может быть, три-пять процентов вещания, не более. А у нас — наоборот. Включите любую программу — вы не поймете, в какой стране находитесь.

— Но только не на вашем радио, верно?

— Да, и это наша принципиальная позиция: чистота русского языка и чистота музыкального эфира. Мы отстаиваем интересы народа и отечественные национальные ценности. Мы знаем, в какой стране живем, и потому ее история, язык и культура для нас первостепенны. Очень радует, что российский президент наконец обратил серьезное внимание на то, что в России пьянство стало национальным бедствием. И сейчас во главу угла встает пропаганда здорового образа жизни. Наш коллектив — это профессионалы высокого класса, в нашей редакционной семье никто не пьет и не курит. Никогда не бывает никаких гулянок со спиртным. Поэтому мы имеем моральное право говорить с радиослушателями, как надо жить, и сегодня надо думать о том, что мы оставим своим потомкам.

— Популярность ваших программ общеизвестна, чем она обеспечивается, вы сказали. А как удается придавать такую доверительную тональность звучанию? Притом, что техника везде одинаковая, а голоса у других вещателей звучат порой «технически».

— Если любишь свою работу, слышишь сердцем тех, кто по ту сторону эфира, строится мост доверия. Он хрупкий, фальши и неискренности не терпит. В коллективе работают те, кто проходит ежедневно по этому мосту, не разрушая, а укрепляя его. И я очень дорожу каждым таким сотрудником. Вместе с депутатским корпусом мы понимаем, как много еще нерешенных задач и проблем, — это особый разговор. Как важно не созерцать и только сочувствовать, а оперативно строить наше лучшее завтра уже сегодня.

А я вообще не знаю лучшей профессии, чем журналистика. Эта такая возможность познать мир, прикоснуться к величайшим открытиям, познакомиться с интереснейшими людьми. Ну, а высшая радость — как я говорила — найти во что бы то ни стало возможность прийти на помощь тем, кому она необходима. Только тогда ощущаешь себя нужным человеком. А источником жизненной силы является семья — мама, муж, дети.