Родная душа

…Бывает так, знаешь человека, даже здороваешься с ним, а какой он, что у него на душе, тебе неведомо, и каково же удивление, когда открываешь вдруг целый мир, удивительно чистый и светлый. Так и случилось, когда я по долгу службы разговорился с Людмилой Осиповой, директором Татарской межпоселенческой библиотеки. Раньше она называлась проще и понятнее — центральная библиотечная система, еще раньше — районная библиотека со своими филиалами — сельскими библиотеками. Но, как говорится, все течет, все изменяется.

Да и разговор у нас затеялся все-таки несколько иного рода. Мы говорили о жизни и судьбе Людмилы Михайловны, как стала она библиотекарем и как доросла до директора.

После средней школы поступала в Новосибирский педагогический институт на очное отделение и не набрала нужное количество баллов. «И вы представляете, — простодушно скажет она, — я была так рада и ехала обратно домой, как на праздник. Я ведь очень домашняя», — прибавит она и сразу расположит к себе.

Старшая сестра посоветовала поступить в институт кооперативной торговли: работа в магазине, «дружба» с дефицитом, а она увидела в областном городе вывеску культпросветучилища, и словно голос был ей: твое, родное.

— Я с детства была влюблена в книгу, — продолжит она свой рассказ. — Помню, как-то в дом к нам пришел какой-то человек и сел за стол, на котором лежала книга «Хижина дяди Тома». Я сижу тут же, занимаюсь своим делом. Вот он вытаскивает авторучку и расписывает ее на моей книге, прямо на заглавии. Со мной сделалась истерика. Я стала кричать так, что подняла весь дом. Никто ничего не поймет. Никому и в голову не могло прийти, что можно так орать из-за какого-то пустяка — из за книги... Но это для них пустяк, только не для меня!

Она задумывается на минуту и добавляет с легкой, светлой грустью:

— Я не могу смотреть, когда люди мнут газету и пихают ее в сумку. А чтобы выбросить книгу?! Да ни за что! Что покупаю, то после прочтения отдаю снохе. Она работает в больнице, в Константиновке, где я родилась... Говорю, отдай больным, пусть читают на здоровье.

Библиотечное отделение культпросветучилища (ныне колледжа культуры) закончила на одном дыхании, будто это был краткий сладостный сон. Работала в сельских библиотеках — в Орловке, в Зубовке, в Константиновке тоже. Вернулась сюда, как возвращается в свою родную школу бывшая ученица, но уже учителем. Раньше здесь работала Мария Ивановна Воронкова, строгая пожилая библиотекарша. Людмила, когда была школьницей, часто прибегала к ней. И опять были проблемы: в младших классах ее не отпускали из дому одну. Константиновка — очень большое, вытянутое в длину село, а библиотека на самом краю.

— Я прошу, умоляю сестру: пойдем со мной. Проводи меня. Она смотрит на меня, как на сумасшедшую — на дворе буря. Но в конце концов соглашается. И вот мы идем, а сердце у меня замирает, будто к храму приближаемся. Вы не поверите, но даже сейчас, отработав в библиотечной системе более тридцати лет, практически всю свою жизнь, не могу без волнения читать на вывеске слово «библиотека».

Работая в Константиновке с читателями и перебирая инвентарную книгу, нашла в ней собственные записи и даже не сразу поняла, откуда они. Но припомнились походы с сестрой и всплыли в памяти школьные годы. Это была читательская конференция по повести Валентина Распутина «Деньги для Марии». Как вдохновенно и искусно вела ее преподавательница литературы, как горели ее глаза и как взволнованны были слушатели, учащиеся старших классов! Этот разговор о книге Распутина запал в душу на всю жизнь, и, проводя очередной семинар с сельскими библиотекарями в своей межпоселенческой библиотеке, она вспоминает его и саму конференцию как пример для подражания.

В районной библиотеке поначалу работала редактором-библиографом и целых 22 года заведовала методико-библиографическим отделом. Работала творчески, с жаром души. Вспоминала, что, читая газеты, журналы, книги, уже чисто механически выискивала емкие цитаты, меткие словечки, удачные заголовки, чтобы использовать это в своих методичках, рекомендациях для сельских библиотек. А вот как о том же самом говорится в официальном документе — характеристике-представлении Осиповой для занесения ее имени в «Золотую книгу культуры Новосибирской области»: «О Людмиле Михайловне можно смело сказать, что она Методист с большой буквы. В ней счастливо соединились профессиональные и личностные качества человека, умеющего слушать, анализировать, вычленяя главное, видеть перспективу и скрытые возможности. Выездные семинары, а также семинары библиотечных работников, проводимые ею в центральной библиотеке, всегда восхищали логикой, системностью и четкостью, доступностью на практике».

В течение многих лет Людмила Михайловна готовила участников для областных профессиональных конкуров «Лучшие из лучших», которые обычно возвращались домой с дипломами финалистов. Хороши ее праздничные программы с использованием театрализованных приемов, музыкальных заставок, что создает эмоциональную атмосферу. (Может быть, все это и на самом деле идет от той читательской конференции по повести Распутина, которая на всю жизнь потрясла ее и стала ценнейшим уроком?!..)

Но теперь она — директор, и говорим мы с ней уже обо всей библиотечной системе и ее проблемах. Кстати, я довольно часто бываю в этой библиотеке, так как мой дом рядом: беру в читальном зале толстые журналы и вообще, как говорится, интересуюсь литературой, удивляясь тому, как много здесь подписных изданий — журналы, газеты, методические пособия для студентов.

— Наш глава района Валерий Носков нам благоволит, — поясняет Людмила Михайловна. — Мы за это очень признательны ему. Никогда не забуду: как-то приезжали к нам представители библиотеки одного из соседних районов и как увидели нашу подписку, так чуть в обморок не упали. А у нас, рассказывают, на самую главную библиотеку приходятся две газеты и два журнала...

И книг в «закромах» у Осиповой предостаточно. У библиотеки много дарителей, это, кроме, так сказать, официального поступления по служебным каналам.

— Наталья Бритова из второй городской, Екатерина Игумнова из Козловки недавно рассказывали, как несут им книги вязанками, как дрова, мешками, — она внезапно мрачнеет.— Сейчас люди озабочены совсем другим — ремонтом своих квартир, евроремонтом. Для котов и книг в них места уже нет. И наши дети не так читают, как читали мы, поглощая книгу за книгой — фантастику, приключения, предпочтение отдают компьютерам, игровым формам. Мы, конечно, подстраиваемся отчасти к ним, но не прекращаем пропагандировать книгу. Уверена: жить ей вечно.

Рассказывая о себе, замечает, что уже два года не была в отпуске:

— Я не могу спокойно отдыхать, оторвавшись от этих стен. Все кажется, что без меня что-то непредвиденное случится, хотя коллектив у нас дружный и живем мы в мире и согласии.

И в уюте, добавил бы я. В библиотеке нынче большие перемены. Раньше здесь было очень холодно, а теперь, несмотря на то, что всю зиму трещали тридцатиградусные морозы, тут на удивление тепло. Все очень просто: здание подключили к газовой котельной и сделали пластиковые окна.

Чем больше разговариваю с этой милой женщиной, тем больше замечаю, что у нас много общего. Даже книги из детства одни и те же: «Поджигатели» и «Заговорщики» Николая Шпанова, о которых вспоминает Людмила Михайловна. И мне, как и ей, отец, будучи в райцентре, привозил книги. А как-то я купил в книжном магазине, раньше говорили «Когиз», на денежки, подаренные зятьком, книгу Майн Рида «Всадник без головы» и обронил ее в грязь, когда возвращался домой. И хотя не кричал, потому что винить было некого, но плакал от души. Точно так же, как Людмила Михайловна над «Хижиной дяди Тома».

Встретить родную душу всегда радостно. Говорят, для этого порой недостаточно и всей жизни. И мы тоже наверняка бы разошлись, если бы не случай, если бы ее очередное, какое по счету, наверняка десятое, награждение за живую творческую работу, за влюбленность в книгу и ее читателя.