Очередные варианты на дискуссии в Музее Новосибирска озвучил вдохновитель спасения дома краевед Андрей Поздняков.
— Долгое время дом Яны Дягилевой не интересовал никого. Почему вы начали движение за признание этого места объектом культурного значения?
— В октябре 2017 года в Новосибирск из Владивостока приехал мой приятель, писатель Василий Авченко. Мы с ним гуляли по городу, и я, зная, что он тепло и нежно относится к такому явлению, как сибирский панк, показал ему дом Янки. Он удивился его печальному состоянию — дом планировался под снос, по генплану территория отдавалась под общественно-деловую застройку, так что за его состоянием уже никто не следил. Но Васю такая ситуация возмутила, и 16 октября 2017 года он опубликовал большой пост о доме Янки Дягилевой. Получился очень мощный выхлоп, которого ни я, ни Василий не ожидали. Мы создали петицию, под которой подписались 7757 человек. И я остановил сбор подписей с пометкой «Победа», потом что дому был придан статус выявленного объекта культурного наследия. При поддержке управления по охране памятников культуры и возглавлявшего его тогда Александра Кошелева я собрал все документы, чтобы доказать, что Янка — значимая персона в русской культуре. Затем была экспертиза, которая должна была определить, является ли дом памятником культурного наследия.
— Многие говорят о том, что в этом доме Яна Дягилева не жила в тот период, когда создавала свои хиты. Так есть ли ценность в самом доме?
— Дом интересен сам по себе: он дореволюционной постройки — таких не много осталось в нашем городе. Есть и другие фишки: один из его углов как бы срезан — здесь до 1917 года была скобяная лавка, а на этом углу размещался вход в нее — такой конструкции в городе больше нет. А еще в этом доме на несколько хозяев есть квартиры № 2 и № 3, а квартиры № 1 — нет. Дело в том, что во время Великой Отечественной войны к дому был пристроен сарай, где жили беженцы из Ленинграда, — этот сарай и считался квартирой № 1. После войны беженцы вернулись домой, а сарай разобрали. Так появилась пропавшая квартира.
Во время экспертизы вскрылся еще один «секрет» дома: оказывается, в нем жила не одна, а две значимые в музыкальной жизни Новосибирска персоны. В соседней квартире жила оперная певица Надежда Дезидериева-Буда. Она была настоящей звездой новосибирской оперной сцены, а покинув театр, руководила музыкальной школой № 1 — при ней учебное заведение переехало в новое здание. В этой же школе какое-то время училась соседка Дезидериевой-Буда — Янка Дягилева.
— Чем закончилась экспертиза? Признан ли дом памятником культурного наследия?
— 23 апреля 2018 года дом был включен в перечень выявленных объектов культурного наследия. Потом состоялась экспертиза, которая имела положительную оценку. Все шло по плану. Но весной этого года оказалось, что земельный участок, где расположена одна из квартир дома, куплен неким инвестором. И представитель инвестора начал собирать предложения, что делать с этим домом. Мы организовали общественные обсуждения. На встрече был и представитель инвестора, который предложил перенести дом на другое место, а на этом месте построить новый объект и перед ним палочкой на бетоне нарисовать дом, каким он был. Идею эту раскритиковали. И с тех пор инвестор исчез, на контакт не выходил.
Потом появилось сообщение, что инвестор сменился, новый купил уже обе квартиры и заказал альтернативную экспертизу. Видел я эту экспертизу — там много ляпов как фактологических, так и организационных. Например, лицензию эксперт получил уже после того, как ему заказали эту экспертизу. Есть и другие ошибки. Но так или иначе в ней говорится, что связи дома с Янкой не выявлено, что она не жила здесь в период активной деятельности. Написано и то, что связи Надежды Дезидериевой-Буда с этим домом не выявлено. И это притом что есть множество доказательств обратного. Надежда Дезидериева-Буда прожила здесь всю свою жизнь, о чем свидетельствуют ее родственники. Отец Яны Станиславовны тоже вспоминает, как у них дома бывали Егор Летов, Александр Башлачев. И не просто бывали — устраивали здесь квартирники.
— Если дом признают памятником культуры, снести его по закону будет нельзя. Каким вы видите будущее этого здания?
— Идеи были разные, например, снести дом и на этом месте построить рок-кафе или памятник Янке — в бронзе, с гитарой. Я считаю, что должен решить коллективный разум, поэтому раз за разом мы собираем дискуссии по этому поводу. Было предложение разобрать дом и собрать на новом месте, но мне эта идея не нравится. Сегодняшняя его локация позволяет проводить целые экскурсии по Янкиным местам: я иногда их вожу, люди интересуются. Тут сохранился мир из ее песен: например, те пресловутые «десять шагов до мигающего светофора» от окон Янки. Еще в нескольких сотнях метров — трамвайное кольцо за оперным театром. Как предполагается, это то место, про которое она поет как о «начале кольцевой дороги». «Плашка» здесь же — главная точка встречи неформалов. Неподалеку школа № 42 и «Водник», где училась Яна. В другой стороне от дома — ДК жиркомбината, где она училась игре на гитаре, и музыкальная школа, которую какое-то время посещала. Все вместе — единый комплекс, часовая экскурсия по Янкиным местам.
Мне также кажется, что этот дом не надо реставрировать и перестраивать. Ценность его не в том, каким он мог бы быть, а в том, какой он есть. Янка родилась именно в таком доме — без канализации, неухоженном, неуютном. Да, иногда гении рождаются вот в таких условиях — это как раз знаменитое «бытие определяет сознание». Сибирский панк — он вот такой, суровый, а она была ярчайшим представителем сибирского панка. В этом смысле мне понравилась прозвучавшая на дискуссии идея законсервировать здание в нынешнем состоянии, создать вокруг него саркофаг, как это сделано с домиком Петра I в Санкт-Петербурге. Есть вариант — встроить старый дом в новый. Так сделали, к примеру, с домом, где родился Ленин, в Ульяновске или с домом Фрунзе в Бишкеке. После сегодняшней дискуссии новый инвестор признался, что готов к обсуждению возможных вариантов, будем их прорабатывать вместе, но каким будет итог, пока неизвестно.
Досье. Андрей Поздняков. Краевед, социолог, историк.
Мнения
Владимир Авдеев, член Союза художников России:
— Дом прошел экспертизу, и сейчас мэрии решать, что с домом делать. Что могло бы здесь быть? Масса художников сидит без мастерских, масса музыкантов ищет, где записываться, где репетировать, — в этом доме можно было бы сделать звукозаписывающую студию или мастерские для художников. Но тогда мэрия должна брать его на баланс.
Денис Левин, инвестор:
— По мне, это место можно просто красиво оформить с памятником. Мы готовы это сделать. Насколько важно это деревянное здание? Оно в плачевном состоянии, чтобы его привести в порядок, требуются огромные деньги, иначе дом этот рано или поздно сгниет, истлеет. Встроить дом старый в новый технически можно, но там просто все настолько сгнившее, что я не представляю, как это сделать.
Герман Лукомников, поэт, перформансист:
— Я помню этот дом, я вокруг него бродил, когда впервые оказался в Новосибирске и искал тут Янку, с которой мы незадолго до этого познакомились и подружились в Риге в большой панковской компании. Для меня было бы счастье, если бы этот дом сохранили и там был какой-то неофициальный центр музыки, культуры, поэзии.
Опубликовано в газете «Вечерний Новосибирск» №38 от 20 сентября 2019 года
