Однако среди населения царит беспокойство: будет ли рубль падать дальше, ждет ли нас очередной дефолт, стоит ли покупать валюту? Эти вопросы мы задали Владимиру Клисторину, ведущему научному сотруднику ИЭИОПП.
— Владимир Ильич, обвал рубля многие связывают с новыми американскими санкциями. В этом ли причина, или повлияли и другие факторы?
— Учитывая, что долгое время курс рубля относительно мировых валют рос, какая-то коррекция была неизбежна. Безусловно, падению рубля и панике на бирже — а эти кризисы связаны между собой — поспособствовали новости об американских санкциях. Но, в принципе, рубль бы все равно скорректировался, может, лишь чуть позже. К счастью, настоящей паники, как, например, в 2014 году, не было. Да, иностранные инвесторы начали избавляться от ценных бумаг компаний, которые затронули санкции. Но если бы была настоящая паника, то она бы затронула и мелких инвесторов, которые пока не спешат действовать. Поэтому курс рубля вновь поднялся, пусть и не до прежнего уровня.
Что бы мы ни говорили о том, что мы уходим от сырьевой зависимости, рубль остается энергетической валютой. Высокие цены на топливно-энергетические ресурсы влияют на курс национальной валюты в сторону повышения. И поскольку цены на нефть продолжают расти, это несколько нивелирует влияние санкций.
— А население паника коснулась? И как отразится рост курса доллара на обычных гражданах?
— Я как раз платил за квартиру в эти дни и поинтересовался в банке, увеличилось ли количество желающих купить валюту. Мне сказали, что да, но незначительно.
Этот скачок и откат — это некий краткосрочный, разовый катаклизм. Тем не менее он повлияет на нашу повседневную жизнь. Скорее всего, через какое-то время немного подорожают импортные товары и отечественные товары, в которых есть импортные компоненты. Ускорение роста цен будет небольшим, но будет.
Не думаю, что такой рост курса сильно скажется на предстоящем туристическом сезоне: скорее всего, те люди, которые собирались уехать за рубеж, не передумают, но будут вести себя скромнее. Стоит ли населению скупать валюту? Советовать не люблю, но если они собираются ехать весной, то стоит купить. Выгоднее всего покупать валюту, когда разница между курсами покупки и продажи небольшая. А когда назревают панические явления, банки эту разницу обычно сильнее раздвигают. Сейчас же как раз возрастает нервозность в экономике: страшны не столько прошедшие события, сколько ожидание того, что будет хуже.
— Эти ожидания оправданны?
— Если отвечать совсем коротко, то не знаю. И думаю, никто не знает, включая высшее руководство разных государств, в том числе и нашего. Но стоит помнить, что в среднесрочном и долгосрочном плане курс национальной валюты и состояние рынков страны определяются прежде всего внутренними условиями и внутренней динамикой, а не внешними факторами.
И здесь на самом деле очень большая неопределенность. Мы в 2016 году вышли из рецессии, уже почти два года идет рост экономики. Но этот рост очень медленный. Инвестиции почти не растут, в результате строительное производство стагнирует и даже снижается. А у нашей области последние годы было два мощных драйвера, которые определяли рост и развитие, — именно строительство и торговля. Говорят о том, что сельское хозяйство должно стать драйвером российской экономики. Но его доля в экономике страны очень маленькая — около 6%. Даже удвоение сельскохозяйственного производства не сильно скажется на общем росте производства и доходов населения и бюджета.
Поэтому у нас, скорее всего, в ближайшие пару лет будет такой вот медленный рост, как сейчас. 1,5–2% в год — это практически незаметно людям. Так будет и дальше, если не будет никаких неожиданностей — ни положительных, ни отрицательных.
— Вы сказали: если не будет никаких неожиданностей. То есть перспектива того, что такие неожиданности будут, есть?
— Безусловно, возможны какие-то неприятности в этом году или в следующем. И я бы на первое месте среди таких глобальных угроз ставил замедление экономики. В прошлом году внешний фон для отечественной экономики был просто изумительный: цены на товары нашего экспорта росли, в целом мировая экономика демонстрировала чуть ли не 4% рост. Сохранится ли такой благоприятный внешний фон, неизвестно. Те же цены на нефть росли долгое время и скоро достигнут постоянного значения. И это будет плохо.
Кроме того, прошло 10 лет со времени последнего мирового кризиса. За это время должно было накопиться большое количество ошибок, плохих инвестиционных проектов, диспропорций, противоречий. И это не может не проявить себя. Вряд ли в этом году, может, через пару лет, но, скорее всего, будет какое-то замедление мировой экономики как минимум, а как максимум опять кризис.
— Вся эта ситуация, как вы сказали ранее, случилась из-за санкций. Она может повториться, ждать ли нам дополнительных санкций?
— Скорее всего, да. И они имеют сразу несколько негативных сторон. Во-первых, мы лишаемся одних источников товаров, технологий, инвестиций. Во-вторых, те, которые остаются, начинают выставлять нам условия. Когда у нас была возможность черпать откуда угодно и куда угодно направлять свои товары, была другая ситуация. А теперь, когда выбора у нас нет, Китай, Индия, Южная Америка могут ставить нам свои условия. И они это делают. Это не вражда, это нормальные деловые отношения.
В-третьих, некоторые санкции покажут себя лишь в перспективе: например, запреты на сотрудничество в освоении труднодоступных запасов нефти. У них есть технологии, у нас нет. У нас много пока классической нефти, но она не бесконечна. Но это скажется потом, не в ближайший год, думаю, лет через пять.
В-четвертых, санкции идут маленькими шагами. Если бы нам затянули гайки по полной, нам было бы очень плохо — например, могли бы буквально в течение полугода посадить на землю практически весь наш авиапарк, потому что самолеты должны обновляться, а запчасти мы покупаем за границей. Но тогда и у них не осталось бы козырей в руках. А таких козырей немало, и никто не гарантирует, что следующий шаг в санкциях будет таким же безболезненным, как первый. Потому что, хотя экономика — это наука, где огромное значение имеют цифры, решения принимают все-таки люди, а у них есть эмоции и политические выгоды.
Но, повторюсь, нам нужно бояться не столько санкций, сколько катаклизмов в мировой экономике.
Досье. Владимир Клисторин, ведущий научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства СО РАН, профессор НГУ.
Опубликовано в газете «Вечерний Новосибирск» №16 от 20 апреля 2018 года
