Нужно ли бороться с коррупцией?

В 1714 году английский экономист и писатель Бернард де Мандевиль написал замечательную «Басню о пчeлах, или Частные пороки — общественные выгоды». Очень коротко содержание этой басни таково: жил огромный улей, который процветал и в котором процветал порок — все обманывали друг друга и при этом все кричали, что они честны. Карманники были не хуже судей, а убийцы не хуже своих защитников. Господствовали коррупция и ложь. И вот бог Юпитер не выдержал и поклялся, что искоренит мошенничество, что он заставит всех быть честными. И не только поклялся, но и выполнил свою клятву: обман стал уходить из улья, а пчелы стали добродетельными. Маска лицемерия сброшена со всех, от государственного деятеля до шута.

«И поскольку честный улей стал неподходящим местом для процветания судейских чинов, то все они, за исключением тех, кто уже достаточно нажился, вскоре удалились, держа свои чернильницы у пояса. Правосудие одних преступников повесило, других освободило. И после того, как тюрьмы опустели и его присутствие больше не требовалось, оно удалилось со всей своей пышной свитой». Роскошь никому не требовалась, поэтому исчезли тысячи рабочих мест тех, кто работал на роскошь. «Врачи прекратили бесплодные споры и стремились освободить пациентов от их страданий; отказавшись от бесполезных лекарств, ввозимых из-за границы, они стали употреблять лишь снадобья своей страны». Чиновники «скромно жили теперь на свое жалованье; и если бедная пчела десять раз кряду должна была приходить просить то, что ей положено — незначительную сумму, и если какой-нибудь хорошо зарабатывающий клерк заставлял ее дать крону, намекая на то, что в противном случае она ничего не получит, то это называлось теперь грубым вымогательством, хотя раньше считалось приработком».

В результате улей захирел, сделался жалким и убогим.

Вывод: обман, роскошь и тщеславие должны существовать, ибо мы получаем от них выгоды. «Голод, без сомнения, ужасное зло, но кто может без него переваривать пищу или расти? Разве мы не обязаны получением вина высохшей, жалкой, искривленной лозе? Пока ее побегами пренебрегали, она глушила другие растения и шла в растопку, но, как только ее подвязали и подрезали, благословила нас своими благородными плодами. Так и порок становится выгодным, когда он укрощен и связан правосудием.

Более того, если какой-либо народ хочет быть великим, порок так же необходим ему, как голод, чтобы заставить людей питаться.

Одна добродетель не может сделать народы процветающими; кто хотел бы возродить золотой век, должны быть готовы не только стать честными, но и питаться желудями».

Если Мандевиль прав, то с пороками не нужно бороться, как бы они ни были нам противны. Они нужны обществу. Добродетель же, напротив, приятна окружающим, но вредна с точки зрения процветания общества как целого.

Все это означает, что наше общество организовано правильно: порок у нас солидный, обстоятельный, и ведет он себя уверенно, и о жалкий коврик добродетели он даже туфли побрезгует вытереть.

Одно непонятно: почему другие народы — те, кого мы в пороках давно за пояс заткнули, — процветают больше нас?