Откликнись, Валя!
Неутомимый метроном равнодушно отбивает свои
Помню яркое, солнечное утро 1947 года. У закрытого шлагбаума переезда, что был тогда на Красном проспекте (путепровод ещё не был построен), мой товарищ и однокурсник Вася Баринов оживленно беседует с двумя незнакомыми девушками. Одна из них привлекла моё внимание. Изящная, как фарфоровая статуэтка, с тонкой, как у осы, талией, которую, как казалось, можно было охватить пальцами двух рук, с двумя косичками, плотно уложенными на затылке, и живыми, искрящимися, лукавыми глазами под длинными черными ресницами.
Наконец поезд пошел. Поднялся шлагбаум, и мы, теперь уже всей компанией, пошли в направлении к центру города. Каждый к месту своей учёбы. Мы с Васей — в НИВИТ, что располагался на улице Советской у главпочтамта, девушки — в свой пединститут. По пути познакомились. Привлекшую моё внимание девушку звали Валя. Сообразив, что наши ежедневные маршруты на учёбу могут совпадать, я пригласил Валю к нам в институт на занятия университета культуры: должны были выступать солисты оперного театра. Валя согласилась и приехала. С этого времени наши встречи стали регулярными. Сначала наши свидания ограничивались посещениями кино. Как в центре города, тогда ещё в старом кинотеатре имени Маяковского, позже — в новом клубе завода имени Ленина, в клубе имени Ворошилова. По субботам Валя с подругой стала приезжать к нам в общежитие на танцы. Танцы, как правило, заканчивались поздно ночью, и я провожал её к дому N 2 по улице Дуси Ковальчук, где жила её тетя. Так продолжалось почти весь первый семестр 1948 года, до моего отъезда на преддипломную практику. Однако в последние дни перед моим отъездом на практику она несколько раз не явилась на назначенное свидание, а ребята передали мне, что видели её в это время в городе в кинотеатре им. Маяковского с другим нивитовцем, который учился на строительном факультете курсом ниже. Так наша дружба прервалась.
По возвращении с практики мне представилась возможность поехать в Речкуновский дом отдыха. Отправилось нас туда человек 20 с разных факультетов и разных курсов. Был ещё ноябрь, но выпал обильный снег, и мы пока ещё студенты, как дети, радовались этому неожиданному подарку природы.
«Володя, тебе пришло письмо», — сказал мне Гриша Горин. «Письмо? Брось разыгрывать. Никто не знает моего адреса, и что я тут в доме отдыха, в Речкуновке». Но письмо действительно было. От Вали. Очень короткое. Вижу, как сейчас, его содержание. «Дорогой Володя! Мне очень не хватает общения с тобой. Я виновата. Прости, если сможешь. Твоя Валентина».
Через день я уже был в Новосибирске. Наши встречи опять стали регулярными. Опять мы ходили в кино и на танцы. Опять я её провожал к знакомому дому на улице Дуси Ковальчук, и там, у подъезда квартиры её тети, мы долго не могли расстаться…
Но однажды на свидание Валя не явилась. Вместо этого меня позвали к телефону.
Прошло 20 лет. Однажды в 1970 году, а я в то время уже заведовал отделом в Новосибирском горисполкоме, ко мне на личный прием пришла одна посетительница. Когда вопрос по делу был решен, она спросила: «Владимир Прокофьевич, вы меня не узнали?» Я внимательно посмотрел на неё. В её лице
Прошло ещё 30 лет. Мы с женой отметили пятидесятилетие нашей совместной жизни. Жизнь наша сложилась удачно. У нас выросли дети: два сына, оба военные, две внучки и один внук. На наш юбилей, к сожалению, смог приехать только один наш младший сын Сергей. И надо было так случиться, что на следующий день он трагически погиб…
Прошло ровно три месяца со дня гибели Сергея. Мы с женой вернулись с кладбища, куда ездили проведать и поправить могилку сына. Вернулись мы поздно вечером, совсем разбитые, особенно жена. Смерть сына окончательно подорвала её здоровье. Раздался телефонный звонок. Трубку взяла жена. «Это тебя». Я взял трубку. «Это Владимир Прокофьевич?» — «Да, это я». — «Вы нивитовец?» — «Да, а в чём дело?» В трубке послышался шорох. Видимо, трубку передавали в другие руки. Послышался уже другой голос. «Здравствуй, Володя. Это говорит Валя. Рада узнать твой голос. Вот уже третий месяц не могу найти себе места и решила тебя разыскать и вот позвонила. Ты в порядке?» И тут я понял, какая это Валя позвонила. «Ровно три месяца назад у меня погиб сын», — сказал я. «Тогда мне всё понятно. Спасибо тебе за всё. Спасибо, что ты есть на свете». Голос в трубке дрогнул. Послышался щелчок и далее короткие гудки. Я не стал рассказывать жене о содержании разговора. Однако этот внезапный телефонный разговор надолго выбил меня из колеи. Что же получается? Прошло более 50 лет, как мы с Валей расстались. И всё это время она, будучи замужем и имея двоих детей и, вероятно, внуков, помнила обо мне. Более того, мою душевную боль она восприняла как боль собственную. И это притом что наши пути за период более 50 лет нигде не пересекались, и мы никогда и нигде не встречались. И, возможно, мы вообще живем в разных городах.
…Прошло ещё шесть лет. Состояние здоровья моей жены катастрофически ухудшалось. И вот я остался один. Непередаваемая тоска одиночества заставила меня обратиться за помощью в телевизионную программу «Жди меня» с просьбой о розыске Вали. Но пока безрезультатно. Публикуя эту статью в «Вечёрке», я не теряю надежды, что на неё сможет обратить внимание либо сама Валя, либо её друзья и близкие. Дорогая Валя! Откликнись!
Владимир Богаенко.
Координаты автора этого письма есть в редакции.
Стыдно, люди!
4 июля около 10 часов утра в доме N 134 по улице Кропоткина (Плехановский жилмассив) одна семья, весьма озабоченная вопросами чистоты в жилище, решила помыть ковры. Казалось бы, совершенно частное и очень похвальное дело. Но не все так просто, товарищи…
Ковров было много,
Мыли и порошком, и разрекламированным «Ванишем», одного порошка ушло пачек шесть. А тем временем вода с порошком и грязью текла на красивую детскую площадку, которая еще совсем новенькая, ей еще и месяца нет. И, естественно, «лазилки» по краям площадки были специально сделаны для сушки ковров. Где их и развесили (ведь до ковровых сушилок в том же дворе идти далеко, целых две минуты).
С ковров текла пена и вода с грязью противного желтого цвета. Прямо к песочнице. Потому что люк для дождевой воды тоже открыть тяжело.
На просьбы мам с малышами убрать свое добро с детской площадки чистюли отвечали отборным матом. Малыши, которые пытались выйти из песочницы, поскальзывались в пенных желтых лужах, пачкали и себя, и одежки.
Акт борьбы за чистоту совершался около четырех часов. Коврики под присмотром бдительных владельцев, пьющих пиво и матерящихся тут же на лавочке, сохли до позднего вечера. Грязь держалась до следующего утра…
Я — мать одного из детей, которому теперь предстоит играть в песке со стиральным порошком, и мою малышку, которая выходила из песочницы и поскользнулась, я долго отмывала и отстирывала. И меня тоже обматерили. Но единственное, что я могу сделать, — это написать в газету. Потому что нет такого закона, чтобы запрещать людям гадить около домов. Единственное, чем могу выразить свой праведный гнев, — сказать: «СТЫДНО, ЛЮДИ!»
Анна Новикова
«Всё будет хорошо!»
Жизнь и здоровье — главное, что есть у человека. Беречь надо и жизнь, и здоровье — свое и других. Страх, что не увидишь больше небо, солнце, деревья, людей, что будешь «вырван» из обычной трудовой жизни, сковывает…
42 года я отдала тяжелому, но счастливому учительскому труду. Несколько лет назад зрение одного глаза мне восстановила врач областной клинической больницы Светлана Ивановна Рифель.
…В отделении чистой хирургии областной клинической больницы я встретила замечательных людей, целую плеяду профессионалов — врачей, медсестер во главе с заведующим отделением Толстых Геннадием Николаевичем.
Сложную операцию чисто, умело, высокопрофессионально мне сделал заслуженный врач России Добров Семён Дмитриевич. Этот чудесный человек обладает особой аурой, руки чувствуют тело, слово и сердце лечат душу больного.
«Все будет хорошо! Ты будешь здоровой! Еще потерпи…» и т. д. Это вроде бы обычные слова, но как они действовали на меня! Мне вновь захотелось бороться за своё здоровье, за своё место в жизни. Я еще раз поняла, что и слово учителя, сказанное вовремя, точно и просто, с любовью и уважением к ученику, может круто изменить его внутренний мир.
Врач Александра Петровна Альсмих, ежедневно делая обход, давала консультации, следила за нами, больными.
Из палатных сестричек больше всего запомнилась статная русская красавица Наташа Антипова. Оля Пащенко, заботливая, милая сестричка, еле успевает бегать из палаты в палату. Больных много, все требуют внимания и ухода. И как только они все это успевают?! Ловко, быстро, без окриков — вот настоящая забота о нас, больных, со стороны этих замечательных людей в белых халатах.
Главный врач областной клинической больницы Владимир Валентинович Степанов, будучи депутатом областного Совета, разработал программу «Здоровье» для сельских районов. Дети, ветераны, учителя посёлков и поселений — это та категория людей, которой было уделено первостепенное внимание. Так, в посёлок Линёво и поселение Листвянка несколько раз приезжали узкие специалисты из областной больницы для обследования и лечения заболевших.
В этом году в нашей Листвянской школе составлен список учителей, желающих посетить узких специалистов больницы. Учителя, дети и их родители надеются, что в летние и осенние каникулы они пройдут обследование. Нас, историков, часто спрашивают: на каких героев надо равняться — «красных», «белых», «зеленых», «оранжевых»? Конечно, каждый выбирает сам, на кого ему равняться. Но мне кажется, надо посмотреть вокруг себя, и всегда найдешь героя. Герой — это труженик, профессионал, человечный человек, терпимый и понимающий боль другого человека, помогающий ему в жизни (хотя бы словом), человек долга и чести.
Я бы всех врачей отделения чистой хирургии назвала героями. Они спасают жизнь, здоровье людей, они преображают, украшают внутренний мир человека!
Ступина Нина Сергеевна (посёлок Линёво Искитимского района)
