Капитан сборной Союза, тренер чемпионов мира

Заполучить в собеседники такого человека, как Борис Михайлов, — удача для любого уважающего себя спортивного журналиста. И если он при этом в хорошем настроении — удача двойная: разговор с ним — одно удовольствие.

Михайлов — целая эпоха в мировом хоккее. Двукратный олимпийский чемпион, многократный чемпион мира и Европы. Пока единственный российский тренер, сумевший выиграть со сборной страны медали мирового первенства. В 1993 году его, точнее, наша команда стала чемпионом мира. Спустя десять лет Борис Петрович привел национальную команду к серебряным медалям.

Палыч всегда прав

Сегодня Михайлов официально нигде не работает. Но постоянно находится в гуще всех хоккейных событий. Очень сильно переживает за родной питерский СКА, однако говорить о нем отказывается.

В Новосибирск Борис Петрович прилетел на один вечер — поздравить с юбилеем своего друга, знаменитого арбитра Юрия Карандина. Пока не началась торжественная часть мероприятия, Михайлов нашел время пообщаться с журналистом «ВН». Правда, сразу сказал, что говорить будет только о Карандине. Но, как говорится, слово за слово, разговор коснулся и других тем.

— Я чуть помоложе Юрия Павловича, — говорит Михайлов. — Так что игрока Карандина я не застал. А познакомились мы, когда он уже судил матчи чемпионата СССР. Меня он не часто удалял, но такие моменты бывали. По моему мнению, это лучший рефери в мировом хоккее. Даже звезды НХЛ относились к нему с уважением, признавая его честность и принципиальность. Карандин внес огромный вклад в развитие судейского корпуса. Будь моя воля, я бы открыл специальную школу арбитров под руководством Юрия Павловича.

— Можете вспомнить самое обидное удаление, которое вам выписал Карандин?

— Для любого игрока каждое удаление обидное. Не знаю хоккеиста, который был бы доволен тем, что его отправляют на скамейку штрафников. Другое дело, что авторитет Карандина был таким, что никто из нас не пытался даже спорить с ним, поскольку все понимали, что Палыч судит справедливо.

— Даже в том знаменитом матче 1969 года ЦСКА — «Спартак», когда Карандин не засчитал гол армейцев, а Анатолий Тарасов увел команду с площадки?

— Конечно, нам казалось, что судья принял неправильное решение. Но в тот момент эмоции били через край. До сих пор этот момент все вспоминают. И я по сей день не уверен в правильности решения Карандина (смеется). При этом могу еще раз повторить, что Юрия Павловича никогда нельзя было обвинить в предвзятости. Все мы люди, все ошибаемся. Хотя Палыч и сегодня утверждает, что правильно не засчитал гол.

— Чего не хватает современным арбитрам?

— У нас есть неплохие арбитры, но им не хватает уровня теоретической подготовки, понимания игры. Карандин никогда не позволял себе терять её нить. И главное — он старался не мешать игре. В какие-то моменты брал паузу и помогал хоккеистам что-то подправить в их игре, объяснить что-либо. А сегодняшние арбитры шарахаются из стороны в сторону так, что трудно понять, по каким правилам они судят.

Хоккей должен оставаться открытым

— Борис Петрович, как вы относитесь к тому, что Федерация хоккея России решила исключить из суперлиги клубы, чьи стадионы вмещают меньше пяти с половиной тысяч зрителей?

— Ох, спросите об этом лучше у Третьяка. А если серьезно, вы можете представить Новосибирск без хоккейной команды?! Я — нет. Нужно решать вопросы развития хоккея в регионах, а не ограничиваться силовыми мерами. Возьмите Тольятти, Нижний Новгород, Челябинск. Это же не Москва и не Питер. Там у народа есть две вещи — заводы и хоккейные команды. Если у них отнять последнюю радость, хоккей, то что же им останется?!

Еще один немаловажный момент: ребятишки активно записываются в секции, хотят играть в хоккей. Отбросим команды мастеров — они как-нибудь просуществуют, — но что делать с молодым поколением?! Давайте тогда закроем все детские школы в тот момент, когда они начали возрождаться после десятилетнего провала. Но это же не выход из ситуации. От такого отношения к хоккею мы и не можем побеждать на чемпионатах мира и Олимпийских играх.

— Много разговоров идет о том, чтобы сделать суперлигу закрытой. Ваша позиция?

— Все эти разговоры идут оттого, что главное действующее лицо в нашем хоккее — федерация. В принципе, в этом нет ничего плохого, но не мешало бы иногда интересоваться и мнением тренеров. ФХР должна определить генеральную линию развития нашего хоккея с учетом интересов клубов. А пока получается так, что работа нашей федерации напоминает мне снегоуборочную машину, которая все гребет под себя, а взамен ничего не отдает. По поводу суперлиги скажу, что ее нужно закрывать «на вылет», но ни в коем случае не «на вход». Если финансовые условия и инфраструктура у клуба высшей лиги позволяют ему предложить свою кандидатуру в суперлигу, то почему бы и нет.

— Скоро в Москве начнется чемпионат мира по хоккею. Как вы оцениваете шансы российской сборной?

— По этому вопросу обращайтесь к Третьяку и Быкову. У меня есть свои мысли, но не хотел бы их доводить до прессы. А то опять скажут, что Михайлов что-то не то сказал.

— Последний вопрос. Самый сложный момент в вашей игровой карьере?

— Это было в середине 70-х годов прошлого века. Я забросил 399 шайб в чемпионате страны, и все ждали от меня юбилейной, четырехсотой. Уже тогда ваш брат-журналист меня, как бы сказать помягче, достал. А я семь игр подряд не мог забить. За всю мою карьеру в ЦСКА такого не было. И вот мы приезжаем в Ригу на игру с местным «Динамо». В середине встречи мы с Сашей Гусевым выходим «два против одного». Я сразу решил, что Сашке шайбу отдавать не буду, буду бросать. Он потом меня спрашивал, мол, чего не отдал пас. Я честно ответил: «Саша, извини, мне этот гол был нужнее». А ворота рижан защищал тогда Миша Василенок. В момент броска у меня проскользнула мысль: «Мишка, если отобьешь эту шайбу, я тебя убью». На его счастье, он пропустил. И в той же игре я забил еще один гол. Таким образом, проклятие было снято.