Когда прабабушки были молодыми

Как встречали XX век жители Новониколаевска

 Мы с тобой счастливчики, читатель! В предновогодних хлопотах задумываться об этом некогда, но когда в воскресную ночь куранты пробьют двенадцать, мы перешагнем не просто в новый год - в новый век, тысячелетие! Трудно и представить, что за этой чертой. Могли ли мы еще десяток лет назад поверить в клонированную овечку Долли и сеть Всемирной паутины, открывающуюся с собственного компьютера. Так что прогнозами пускай занимаются ученые и фантасты. Мы же попробуем представить будущее, заглянув в прошлое. Перелистнем столетие. Туда, где рядом с молодцеватыми прадедушками чинно замерли на фотографиях наши юные прабабушки. Что ждали они от нового века? Какие намеки подавало им время?

Кстати, работы у новониколаевских фотографов, должно быть, хватало. По крайней мере в июне 1899 года, как сообщали «Томские губернские ведомости», постановлением томского губернатора (представляете уровень!) мещанам Петру Сухих и Александру Иванову было разрешено открыть в поселке Новониколаевский к уже существующим еще две фотомастерские. Потому, если в своих предках вы числите первых переселенцев, ваши прабабушки и прадедушки перед Новым годом именно туда поспешили запечатлеться на память. Так сказать, на грани веков.

Гимназистки румяные... (Фото из частного альбома жителя Новониколаевска начала века)

 Размах наступающего ХХ века в сибирской глубинке чувствовался не меньше, чем в имперских столицах. Меньше, чем за десять лет, в таежной глуши на берегу Оби вырос поселок с населением в 23 тысячи человек - с красавцем собором Александра Невского, двухклассным училищем, школами для мальчиков и девочек, конторами, телеграфом и почтой, с ежегодной ярмаркой и множеством разнообразных магазинчиков и лавок. Был даже свой «синематограф». На Всероссийской Нижегородской выставке 1896 года один из двух демонстрировавшихся киноаппаратов Люмьера и несколько фильмов для него купил новониколаевский купец Федор Махотин. «Наступающий новый век должен быть торжеством просвещения, нравственности и милосердия!» - обещала, приступая к изданию петербургского журнала «Новый век», еще только сформированная редакция. Его читателям сомневаться в этих словах не приходилось. Пожалуй, еще никогда жизнь не казалась такой надежной, а будущее не сулило столь богатых перспектив.

Застывшие на фотографиях лица осанистых купцов, заросших бородами извозчиков, щеголеватых офицеров и путевых обходчиков одинаково полны достоинства. Сибирь не баловала, но к тем, кто умел работать, была щедра. На голод здесь жаловался только ленивый или убогий. В «Сибирской жизни» за 5 января 1900 года мне попался список цен Томского рынка. Чтение, надо сказать, интереснейшее:

Мука ржаная пуд - 45 коп.
мука пшеничная пуд - 80 коп.
мясо свежей бойки:
1 сорт пуд - 2 руб. 40 коп.
2 сорт пуд - 1 руб. 60 коп.
рябчики за штуку - 25 коп.
утка - 45 коп.
нельма свежая пуд - 13 руб.
осетрина свежая пуд - 14 руб.
окуни, ерши пуд - 2 руб.
молоко кринка - 8 коп.
молоко ведро - 40 коп.
творог ведро - 30 коп.
масло сливочное фунт - 35 коп.
картофель ведро - 10 коп.

Кем вы были вчера, господа юнкера? (Фото из частного альбома жителя Новониколаевска начала века)

 Цифры средних доходов населения к тому, увы, не прилагались, но, видно, не особо бедствовал и линейный сторож на железной дороге, получавший в месяц по 18-20 рублей, и школьная учительница с жалованьем 360 рублей в год. Ну а уж в праздник стол собирали от души. Те самые рябчики, которых, как нам долго внушалось, «жевали буржуи», вполне могли оказаться и на столе школьной учительницы, работяги-извозчика и у служащего за почтовой конторкой. Насчет «Финь-шампань» не знаю. «Сибирская жизнь» рекламировала его аж «приготовленное для Всемирной выставки 1900 года в Париже», но херес и мадерцу на новый год наши прабабушки и прадедушки, точно, пивали.

Погулять на Руси, что и говорить, любили. Это мы сейчас без телевизора загнемся, а тогда повеселиться умели. Праздники начинались Святками, которые тянулись с 25 декабря по 6 января (по старому, разумеется стилю). Начало этой праздничной вереницы совестливая «Сибирская жизнь» отметила вот такой заметкой. «Кончились святки - эта ежегодная шумная и блестящая феерия с массой спектаклей, концертов, маскарадов, вечеров, et cet. Было много шума и света. Было много прочувствованных тостов и спичей, сказанных за шампанским. Всего было много, не заметили мы только разумных развлечений для народа. Для интеллигенции были театры, маскарады, концерты. Для меньшого брата был широк один путь - в кабак. Много было «работы» нижним полицейским чинам. За праздники на улицах города было подобрано более 200 человек пьяных обывателей...»

Но кого у нас, что сейчас, что тогда, удивит подобная информация? В кабацком веселье и шуме маскарадов старый 19-й век подходил к концу. Томичей и новониколаевцев огорчало одно. «Вследствие теплой и сырой погоды, - писала «Сибирская жизнь», - в Томске очень много больных инфлюэнцей.» К ароматам свежей хвои и модных «келерских Z-духов», приобрести которые считала непременным каждая из тогдашних красоток, примешивался запах аптечных микстур...