Кровное дело

В Новосибирске создается Банк стволовых клеток — своего рода «запчастей», которые смогут помочь спасти жизнь «вкладчика».

…Мужчина позвонил в полдвенадцатого ночи. «Моя жена рожает, и я хочу, чтобы врачи собрали пуповинную кровь», — сказал он. После этого без пяти минут двенадцать папаша приехал в Банк, изучил договор, поинтересовался суммой возмещения ущерба в случае неисполнения Банком обязательств, спросил, в каких случаях можно будет забрать клетки из Банка. «Ну все, решение принято, — сказал он, подписав бумаги. — Сорок пять тысяч рублей — деньги немалые, но будем считать, что это наш подарок дочке на день рождения». Такой сюжет на днях показали по центральному телеканалу. Речь шла вовсе не о новых денежных вкладах, а о Банке стволовых клеток и новой медицинской услуге — так называемой «биологической страховке», которая набирает сегодня популярность в Москве и Санкт-Петербурге. В мире выполнено более сотни операций, когда «биологическая страховка» помогла спасти жизнь детей. Последний такой случай произошел в Бразилии, где «именные» стволовые клетки спасли жизнь бразильской девочке, умиравшей от нейробластомы (опухоль головного мозга).

В России список болезней, которые лечат стволовыми клетками, включает сегодня более ста названий. В том числе — онкологические заболевания, инфаркт миокарда, инсульт, ишемическая болезнь сердца. Новосибирск стал первым городом в нашем регионе, где стволовые клетки применяют в лечении тяжелых заболеваний иммунной системы. Но встает вопрос: где взять клетки, чтобы воспользоваться ими в случае болезни? Во всем мире в этом случае на помощь приходят Банки стволовых клеток. Такой банк вот-вот появится и у нас. Новосибирский НИИ клинической иммунологии СО РАМН совместно с Новосибирской государственной медицинской академией и Институтом инновационных медицинских технологий приступили к созданию Банка пуповинной крови. О хранилище «бессмертных клеток», а также об опасностях, которыми чреваты инъекции по омоложению, «ВН» рассказал директор Научно-исследовательского института клинической иммунологии СО РАМН Владимир Козлов.

После родов — сразу в банк

— Владимир Александрович, зачем Новосибирску нужен Банк пуповинной крови? Ведь это дорогостоящий проект, а сейчас не хватает средств на элементарную повседневную медицинскую помощь.

— Необходимость в таких банках есть везде. Банк пуповинной крови — это банк жизни. Такие банки уже давно работают в странах мира, где думают о здоровье своих сограждан. Ребенок рождается — у него прямо в роддоме, с согласия родителей, берут стволовые клетки. Несколько лет они хранятся в замороженном виде. Случись с этим ребенком экстремальная ситуация — автомобильная авария, тяжелая болезнь — «запчасти» спасут ему жизнь.

Кроме того, открытие Банка стволовых клеток позволит вырастить необходимые для трансплантации ткани органов человека. Ведь известно, что стволовая клетка из-за своих особых свойств способна мигрировать, возмещать, заменять и восстанавливать ткань больного органа. Это откроет новые перспективы в лечении многих заболеваний, ранее считавшихся неизлечимыми. Например, лейкоза у детей. Мы провели в этой области несколько десятков экспериментов, и они оказались успешными.

— Но зачем для этого собирать кровь пуповины, ведь стволовые клетки есть в костном мозге каждого человека?

— Дело в том, что с возрастом содержание стволовых клеток в костном мозге, а также способность организма их вырабатывать резко падают. Судите сами: у младенца одна клетка из десяти тысяч способна стать универсальной, у 50-летнего человека — одна из 400 тысяч, а у 60-летнего — уже одна из двух миллионов. Пуповинная кровь является лучшим источником стволовых клеток для трансплантации при многих тяжелых заболеваниях крови, рака, заболеваниях печени, нервной системы, сахарного диабета, ревматоидного артрита и других недугов. У нас есть возможность взяться за лечение женского и мужского бесплодия и даже попытаться остановить старение. Но для этого нужен материал — стволовые клетки. Благодаря созданию Банка пуповинной крови стволовые клетки можно наращивать, увеличивать их количество.

— Тогда почему к созданию Банка в Новосибирске приступили только сейчас? В Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Самаре такие хранилища появились уже несколько лет назад.

— Это что! В мире Банков пуповинной крови уже сотни, а количество хранимых образцов давно перевалило за десятки тысяч!

Создание и содержание такого Банка стоит недешево, не случайно везде они существуют на частные деньги. В Москве, Самаре нашлись богачи, которые не побоялись вложить свои доллары. У нас таковых желающих пока не оказалось. Поэтому приходится выкручиваться своими силами. На это уходит время. Впервые я начал разговор о Банке в 2002 году. Но только в октябре этого года мы проведем первый сбор пуповинной крови. Буквально на днях позвонил мужчина и сказал, что принял решение подписать с нами договор — его жене вот-вот рожать.

— Положить клетки в Банк сможет каждый или это будет дорогостоящая услуга?

— Во всем мире забор и хранение пуповинной крови давно вышли из разряда VIP-услуг, но и не стали доступны абсолютно всем. Например, в Банках Москвы первоначальный взнос колеблется от 1500 до 2000 долларов. У нас эта цифра, возможно, будет меньше: чуть больше тысячи долларов в качестве первого взноса и 200 долларов в год за хранение. Основная часть затрат — это обследование беременной женщины, пожелавшей сохранить пуповинную кровь своего ребенка, на онкологические, наследственные, а также вирусные, инфекционные заболевания, в том числе и ВИЧ. Если хоть один результат окажется положительным, значит, сбор пуповинной крови противопоказан.

Инъекции «молодости» с риском для жизни

— Владимир Александрович, многие врачи и чиновники, стоящие у руля государства, принимают «в штыки» клеточную медицину. Они считают, что неэтично использовать в практической медицине человеческие клетки. Минздравсоцразвития, например, не запрещает «лечение клетками», но и не выдает пока разрешения…

— На ученом совете мы спорим до хрипоты, доказывая друг другу все новую и новую способность стволовых клеток в лечении болезней. Да, мы еще многого не знаем. Не до конца, например, ясно, как ведут себя стволовые клетки после трансплантации и обеспечат ли пересаженные клетки стопроцентное физиологическое функционирование больного органа. Но это нормально, это направления научного поиска. Даже Всемирная организация здравоохранения заняла по поводу клеточной терапии совершенно четкую позицию: то, что важно и ценно для здоровья человека, тем более ребенка, должно быть принято и разрешено. Путем запретов сейчас идти нельзя, иначе нас ждут десятилетия отставания от мировой науки, как это уже было в свое время с генетикой.

Другое дело — как не допустить торговли клетками из-под полы в ущерб здоровью и жизни людей. Для этого необходима четкая законодательная база, исследования должны проводиться на основании утвержденных научных программ и на базе государственных научно-исследовательских медицинских институтов.

— Но как относиться к тому, что лучшим биологическим материалом для своих опытов и практического применения ученые-медики называют клетки, взятые у неразвившегося плода, то есть у жертвы аборта? Это у многих вызывает негодование.

— В использовании абортированного материала нет ничего безнравственного. В России производят около 5 миллионов абортов в год. Это ужасно! Но раз уж аборты делают, неужели лучше выбрасывать ценнейший биологический материал в канализацию? Или пусть он послужит на благо здоровья пациентов?

— Владимир Александрович, вы сказали, что приступили к использованию стволовых клеток в пластической хирургии. Но в Новосибирске уже есть клиники, которые наперебой предлагают услуги по удалению морщин с помощью стволовых клеток. Цены колеблются от нескольких сотен до нескольких тысяч долларов. При этом пациент не знает, что именно ему вкололи: клетки от зародыша человека, поросенка или рыбы. А если даже от человеческого плода, то не заражена ли его мать СПИДом, гепатитом или другой заразой?

— То, что клетки от эмбриона способны омолаживать человека, еще не доказано. Это пока только предположение. Тот, кто использует его ради наживы, не врач, не ученый, а лишь коммерсант.

Когда абортированный материал имеет неизвестное происхождение, это действительно опасно: вместе с инъекцией клеток человек рискует заполучить инфекцию. Как правило, эти клиники работают без какого-либо контроля со стороны властей, а зачастую — вообще без какого-либо контроля. В большинстве из них у пациента даже не спрашивают анамнеза и не следят за развитием осложнений. А осложнения могут быть достаточно серьезными: опухоли, подавление иммунитета, заражение крови.

Поэтому один хороший совет для тех, кто решил все-таки рискнуть, а не ждать, когда истина прояснится. Брать клетки из тканей плода, сепарировать, выращивать и вводить в организм пациента должен один и тот же коллектив, причем имеющий хорошую репутацию.