 |
Один брат вырубился и свалился прямо тут же, на полу в комнатенке. Он не слышал, как над его головой топтались, матерились пьяные мужики. Как наскакивали друг на друга, ничего не видя остекленевшими от пойла глазами. Он не слышал, как долго убивали его троюродного брата. А потом и его самого. Полная отключка. Так и помер, в мертвецком пьяном сне, в полном беспамятстве. Куда такие души попадают? В рай или в ад? И если нам предстоит держать ответ на пороге так называемой вечной жизни, то что последнее из жизни земной запечатлелось в извилинах тридцатишестилетнего Николая, сынок которого остался сиротой? Дикая пьянка диких российских мужиков? Периодические пробежки к какой-то ушлой торговке за очередной порцией зелья? Как объяснить сироте, почему папаня ушел из жизни в расцвете лет? И почему хоронили сразу двоих - папку и его брата дядю Юру? Не с войны же привезли, не после землетрясения или какой-то, увы, нынче «модной» техногенной катастрофы! Просто папа пошел в гости к дяде Юре и не вернулся.
Когда с придыханием сейчас много говорят о слишком короткой жизни российских мужчин - средняя продолжительность менее шестидесяти лет, - криминальные обстоятельства, пожалуй, можно ставить чуть ли не вровень с войной. А также и вечные спутники - традиционное, все более крепчающее пьянство и потребление суррогатов. Погибшим братьям в среднем каждому было едва за сорок.
Несколько бутылок пойла способны сделать из нормальных мужиков, какими были братья, жертв. А «отморозков», вроде Вячеслава Кушко, превратить в убийц. Впрочем, гадкое и опасное спиртное лишь стимулятор, выявляющий все более крепчающую степень одичания. А поскольку преодоление пьянства, как и наркомании, на одном из последних мест в государственной политике, то предсказать последствия такой «войны», похоже, никто не возьмется. Количество умышленных убийств и нанесение тяжкого вреда здоровью, закончившихся смертью, колеблется где-то на одном примерно уровне. Чуть больше, чуть меньше. Но зато в последнее время село дает фору городу. Там меньше работы - больше пьянства. А так как без работы денег нет, то и пьют всякую гадость. Дело о гибели братьев только что рассмотрено областным судом.
...Карасук. Понедельник, 31 января этого года. Трое знакомых парней, не обремененных ни семьей, ни мало-мальским трудом, пришли в гости к пятидесятилетнему Юрию. Потом у него появился и тридцатипятилетний брат. Попили так называемой водки. Младший брат отключился. Вячеслав Кушко пошутил над хозяином. Тот оскорбился. Перепалка быстро переросла в скандал с матами-перематами, мгновенно и до рукосуйства дошло. Двое гостей - Муслим Адамов и Нурмангали Нигманов, как они потом объясняли в суде, пытались вроде бы остановить приятеля. Но Кушко разбушевался. Под руку подвернулся совок. Гость дорогой свалил хозяина на диван и лупцевал его совком для угля, пока инструмент не сломался. Тогда он схватил нож. Несколько ударов в лицо, в шею, перерезанное горло, кровища... А брат так и спал, в дурмане.
Гости не попрощавшись быстро удалились, прихватив телевизор. Поздно уже было, посиделки-то начались около девяти вечера. Но все же приятели еще бормотухи раздобыли и добавили. Адамов совсем падал, его отвели домой. Кушко уговорил или заставил Нигманова вернуться: «Сотрем отпечатки пальцев и уйдем». И они вернулись туда, где один брат мертвецки спал, второй был вполне мертвым. Пока Нигманов шарился, собирая кое-какую аппаратуру, Кушко перерезал горло спящему человеку.
По первой инстанции областной суд приговорил Кушко за двойное убийство к двадцати четырем годам лишения свободы, первые шесть лет в тюрьме, остальные - в колонии. Его подельники были осуждены только за кражу к небольшим срокам условно и попали под амнистию. Вышли на свободу. В установлении истины их роль была не последней. Кушко отрицал все, а показания подельников, даже одурманенных в тот вечер и ночь, все же помогли восстановить страшную картину.
И еще одно столь же дикое происшествие из районной жизни. Дело рассмотрено в областном суде летом. Драматическая деталь. Сын погибшей женщины говорил в процессе, глядя на одного из убийц: «Я ведь вместе с тобой приходил к твоей матери. Мы вместе и снег у нее чистили, и картошку сажали и копали...»
Это был Александр Трубин - за решеткой. А он спустил мать своего знакомого в погреб собственного дома, где вместе с двумя собутыльниками они по очереди тыкали в женщину ножом, нанеся ей двадцать ранений, половины из которых каждого в отдельности достаточно было, чтобы истечь кровью на месте.
Трубин, Сергей Золотых и Александр Аверин с вечера сильно загуляли. А когда глубокой ночью кончилось и спиртное, и деньги, именно Трубин предложил ограбить жившую одиноко в частном доме немолодую женщину. С топором и ножом, потерявшие человеческое соображение, они проникли в ограду. Тот же Трубин постучал и потребовал впустить. Получив, естественно, отказ, они вышибли окна с двух сторон дома - в кухне и спальне. Бедная женщина хоть и взяла в руки топор, да не успела, а может, не смогла им воспользоваться. В погребе они резали ее до смерти. Взяв все, что смогли унести, трое подонков замели следы: Трубин поджег вещи на веранде. Опасаясь, что огонь может не разгореться, Золотых вернулся и поджег шторы и покрывало в спальне.
Случилась трагедия в Искитиме. Около половины восьмого утра соседи увидели, что дом горит. Прибежал сын хозяйки. Пожарные потушили огонь, тело хозяйки нашли в погребе.
По двадцать лет «зоны» особого режима определил суд Трубину и Аверину, девятнадцать лет колонии строгого режима - Золотых. Амнистии за такие дела не полагается, так что сидеть придется от звонка до звонка. Двое, если выживут, выйдут в возрасте за пятьдесят, третий стариком. Если доживут...
