Новосибирск 2.7 °C

«Могилка» в собственном гараже, или Взрыв терпения и безропотности

01.02.2002 00:00:00

 Когда Людмила Николаевна (имена изменены. - И. Т.) пришла с работы, четырнадцатилетняя дочка сразу сказала: «Папка опять пьяный. Придирается, воспитывает меня, дерется. Я пойду к подружке, мы там уроки сделаем, и останусь ночевать...» «Что ж, иди, - сказала мать, - не в первый раз». Она чувствовала, как снова поднимается привычное раздражение, застарелая обида - даже не столько на мужа, сколько на эту проклятую жизнь. Можно ли дольше терпеть?! И как сегодня все обернется, что ему взбредет в голову, пьяному?! Устала от такой мерзкой жизни, от вечно какого-то подвешенного состояния: идешь домой, ноги еле тащишь, ведь не молоденькая давно, считанные годы до пенсии. Привычная усталость - целый день на ногах в магазине, не первый год продавцом. И дома не отдохнешь - идешь и не знаешь, какой муж сегодня. Опять деньги начнет просить на выпивку. Казалось бы, за долгие годы можно уж привыкнуть, ведь не одна она так живет. Но не привыкалось...

Дочка быстренько собрала учебники и скрылась за калиткой. Людмила Николаевна спустилась на три ступеньки в полуподвал - на кухню. Такой дом у них, на двух хозяев. У каждого своя ограда. Кухня внизу, жилые комнаты наверху. Тихо спустилась, чтобы, не приведи Господь, не ввести муженька в раздражение.

...В конце августа прошлого года в милицию Кировского района пришла женщина на вид раннего пенсионного возраста, как вскоре выяснилось, действительно, пятидесяти пяти лет. Лицо бледное, волосы в остатках перманента, губы сжаты в нитку. Самая обыкновенная - со всеми признаками женщин изработавшихся, давно забывших, что и в такие годы можно не забывать о своей женской сути. То, что услышали сотрудники дежурной части, не сразу укладывалось в голове. В такие лета преступницами не бывают, скорее потерпевшими - от мужей, от детей... А эта, совершенно, кстати, трезвая и без видимых признаков ненормальности едва выговорила, что... убила мужа. Вообще-то в наши дни стражи порядка чего только не выслушивают. Так что если и несколько удивились поначалу, то ненадолго. А уж когда предложили явку с повинной написать, а посетительница тут же согласилась, сомнения почти исчезли. Она и написала - мелким, понятным почерком: «Убила мужа, труп закопала в погребе в гараже во дворе дома. Место я покажу». Одна загвоздка оставалась: женщина не могла точно сказать, когда же все случилось.

Оперативно-следственная группа со следователем прокуратуры, экспертом выехала на одну из окраинных улиц частной застройки. «Пейзаж», если не разрухи, то некоторого запустения, явно свидетельствовал об отсутствии настоящей хозяйской руки. Домик требовал подновления, как и хиловатый заборчик. В кухне, куда сначала повела «гостей» хозяйка, печка облупилась до кирпичей. Пол тоже, мягко говоря, требовал покраски. Вообще наблюдались какое-то привычное расстройство среды обитания, даже как будто и нежелание скрасить быт. А уж гараж производил и вовсе тяжкое впечатление. Какие-то нагромождения старья, затхлый запах, ветхое творило погреба, к которому подвела расследователей хозяйка. И сказала: «Вот тут».

Сотрудники группы вели видеозапись. На кухню и на гараж хватило двадцати минут. Потом прекратили. Потому что пришлось заняться раскопками - с половины шестого до одиннадцати ночи. Погреб когда-то сооружали основательно - глубиной до двух с половиной метров. Но он, видно, уже начал заваливаться, да и вдова объяснила, что давно им не пользовались. Пять с половиной часов пришлось выгребать мусор, землю, куски штукатурки и другого бывшего стройматериала, пока не наткнулись на останки человека. «Труп в скелетированном состоянии» - констатировал протокол. Цитировать его далее - травмировать психику нормального человека. Сколько же убиенный пролежал в этой «могиле» фактически в собственном доме, рядом с живыми родственниками? Ответа так и не удалось получить... Не один год ходили они ежедневно мимо гаража, к ним приходили, наверное, гости, забегали соседи. Дочка стала девушкой. А жена все сыпала и сыпала в погреб мусор... Людмилу Николаевну, а это была она, задержали, но на следующий день отпустили. Пускаться в бега она не собиралась... В прошедшем декабре состоялся суд.

Не уверена, что можно со стопроцентной точностью восстановить картину случившегося в тот вечер. Подсудимая так и не назвала точного дня, когда она спустилась в кухню, а муж там сидел пьяный. Говорила, что была осень, потом вдруг начала говорить о весне: «Стало уже тепло, и вроде листья распускались, люди ходили в плащах. Мы перекладывали печку...»

«До сих пор не могу понять, что со мной произошло, - говорила вдова в суде. - С памятью стало сразу плохо.» Что ж, после такого потрясения может вообще крыша поехать. То ли 97-й год, то ли 98-й...

...Муж, по ее словам, сразу начал скандалить, требовал денег на водку. Людмила Николаевна кинула в сердцах, что самому надо зарабатывать, а он тунеядец. Дальнейшее вполне банально - в русском, увы, духе. «Он кинулся на меня на кухне, начал душить руками. Я стала задыхаться, терять сознание. Под руку попалась сковородка, которой я нанесла удар ему по голове. И в истерике еще несколько ударов в область тела, куда, точно не помню, так как находилась в стрессовом состоянии. Потом я убежала на второй этаж дома.» (Из явки с повинной.)

Затаившись наверху, она дрожала, боялась, «что он придет меня душить». Но ни единый шорох не нарушал тишину. «Часа через два я спустилась вниз. Он лежал в той же позе, у головы лужица крови. Я взяла зеркало, приставила к его рту и поняла - он не дышит.» Она не особо распространялась на следствии и в суде о своем состоянии. Разве только при проведении амбулаторной психолого-психиатрической экспертизы, об этом чуть ниже.

...Людмила Николаевна сходила за водкой, выпила чуть не бутылку и снова зашла на кухню. Стояла уже глубокая ночь. В погреб! Вот и все, что пришло ей в голову. Она выволокла труп из дома, он начал уже коченеть, ударялся о ступени. Протащила через двор и бросила в открытый зев погреба. Утром, когда вернулась дочь, сказала ей, что изрядно выпивший папаша опять, как уже было много раз, ушел из дома. «Меня это не удивило, отец частенько исчезал, - говорила дочь в суде, - даже и на полгода, бомжевал, ведь он нигде не работал, пил, пьяный становился агрессивным, злым, не давал нам житья. Через какое-то время старшая сестра рассказала, что отца убила мать и сбросила в погреб. Но я не могла осуждать маму и никому ничего не рассказывала.» Правду девушка узнала недели за две до того, как мать пошла в милицию.

Старшую сестру - дочь Людмилы Николаевны от первого брака (еще одна дочка живет в другом городе) - допрашивали на предварительном следствии. Она, как принято жалостливо говорить, непутевая - пьянчужка и наркоманка. Ее так и не нашли, чтобы вызвать в суд в качестве свидетеля. Но в конце явки с повинной Людмила Николаевна написала, что признаться ее заставили и угрозы дочери-наркоманки, которая вымогала деньги, стращая, что пойдет в милицию. Так что, похоже, не только совесть, а может быть, и не столько совесть, как страх разоблачения заставили женщину признаться. Но чужая душа - потемки...

Соседки в один голос подтверждали тяжкую жизнь Людмилы Николаевны и ее младшей дочери. Пьянствовал, муж бил, гонял жену. Когда четыре-пять лет назад исчез, о нем никто и не вспоминал, потому что и раньше такое бывало. Только тише стало. Немного отвлекшись от этой истории, зададим вопрос, как же так: человек пропал, а никому нет дела. Какой бы он ни был, ведь живой же... Правда, в 1999 году Людмила Николаевна подала заявление на розыск, мужа ее, действительно, искали - в деле есть документы. Но какова цена такому ее «поиску», если точно знаешь, что муженек гниет в собственном погребе? Понятно, сработал инстинкт самосохранения.

Федеральный суд Кировского района признал Людмилу Николаевну виновной в причинении смерти по неосторожности. Учел явку с повинной, активное содействие следствию и приговорил к двум годам лишения свободы. Но применил последний акт об амнистии в отношении женщин и несовершеннолетних и от наказания освободил.

А теперь немного об оценке и самооценке вдовы. Штрихи к натуре душегуба как бы невольного, по неосторожности... Для тех, кто интересуется нетрафаретными человеческими состояниями. Во время психолого-психиатрической экспертизы она говорила: «Облегчила душу, признавшись во всем. За эти годы сильно постарела, стала болеть, похудела на двадцать килограммов». Работает с пятнадцати лет - уборщица, парикмахер, продавец. Первый муж умер, оставив с двумя малыми девочками. Со вторым нажила еще дочку. По характеру тихая, терпеливая, безропотная. Не разводилась, потому что не хотела сор из избы выносить. Глубоко раскаивается: «тяжело осознавать, что принесла смерть человеку». Как отметили эксперты-психологи, склонность к накоплению отрицательных эмоций сочетается в ней с безудержной эмоциональной реакцией. Хочет, чтобы все восхищались ее терпеливостью, склонна видеть в себе жертву.

Не буду высказывать всего, что думаю об этой истории. Читатель сам вправе сделать свой вывод. Сор из избы не хотят выносить не так уж и немало женщин. Он сам выносится, когда она бьет и убивает ненавистного мужа или сожителя-мучителя. Или, что чаще, убивают женщину. Больше же всего невидимых миру слез, когда от невыносимой так называемой семейной жизни страдают в первую очередь дети. За внешним благополучием, тихостью скрываются драмы, изломанные детские судьбы... И ведь некуда женщине податься, если она не рискует подать на развод. И как разводиться, если муж все равно остается в этой же квартире - сколько угодно таких историй. Российская женщина не привыкла тащить свою боль чужому человеку. Даже если и начали появляться центры защиты семьи с психологами, то далеко не каждая безропотная страдалица рискнет туда обратиться. Семейное неблагополучие - одна из причин детской безнадзорности, о чем государство, кажется, только вспомнило...

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: