Вдвоём без границ

Она русская, уроженка Калужской области, он немец из восточной части Берлина. Уже больше месяца они живут в Академгородке и размышляют, оставаться им в России или нет

Интернациональные семьи. Явление для нашего сегодняшнего дня пока еще достаточно редкое. И потому всегда интересно знать не только как они уживаются друг с другом, но и привыкают к новым условиям жизни, если кому-то из них приходится жить в стране другого. Возможно, беседа с двадцатисемилетним Нико и двадцатичетырехлетней Викторией Роггманн станет ответом на некоторые вопросы.

Наверное, это судьба

Встретились они в 2002 году в деревне Муравки, откуда родом Вика. В этом месте находится всемирно известный святой источник, который был заброшен. Причем приезжали к нему люди со всех краев света, были и африканцы, и американцы. Как-то туда приехали и немецкие волонтеры.

— До этого я уже бывал в России несколько раз, начиная с 1995 года, — рассказывает Нико. — Мои родители всегда очень интересовались Россией и первый раз подарили мне такую поездку. А потом я ездил в качестве переводчика, потому что сам учил русский язык в школе со второго класса. Когда я увидел Вику и мы познакомились, оказалось, что она еще говорит по-немецки. Тема для разговора нашлась быстро — наша работа. Но дело, конечно, не в языке. Просто она мне сразу понравилась, а потом я решил выяснить, есть ли у нее чувство.

— Я в то время уже не была наивной девочкой, знала, что ребята приедут работать, поэтому ни на что не рассчитывала, — с видимым удовольствием вспоминает Виктория. — Когда их привезли на машинах и он вышел, я подумала, что это русский. А отношения наши завязались за три-четыре дня до их отъезда. Он мне нравился, но в своем душевном мире я не позволяла думать о нем больше, чем о друге. А Нико же еще очень стеснительный. Но все произошло, как я и представляла, сначала узнали друг друга, сделали общее дело, да еще и учились языку вечерами.

Позвони мне, позвони…

Расставание было уже не за горами, и ребята решили пойти на серьезный шаг — отношения на расстоянии.

В. Потом Нико вернулся ко мне через два месяца после лета. Бывало, мы не виделись по несколько месяцев, зато перезванивались. Ну и, конечно, ездили друг к другу на каникулы. Затем Нико жил у меня, проходил практику в нашем пединституте. Конечно, наш случай не очень ординарный, были трудности и даже стресс, но он приехал ко мне на полгода.

Н. Мама даже сделала мне календарь, чтобы я зачеркивал дни до встречи с Викой.

Родительское благословение

В. Мама Нико была вместе с ними в этой группе, поэтому я с ней была уже знакома. И на следующий день, когда она узнала, что у нас что-то завязывается, спросила у меня: «Вика, и до скольки часов утра вы сидели у костра?» Я сказала, что до шести. Она просто ответила: «Все понятно». А когда мы провожали всю группу уже на вокзал, папа спросил меня: «Что, понравился он тебе, этот Шрайбикус?» (герой из учебника немецкого, высокий мальчик в очках). В общем, мои родители посчитали: пусть попробует.

Н. А мои родители считали, что расстояние очень мешает нам. Да и Вику мой папа еще не знал и относился немного настороженно. Но потом поняли, что все серьезно, и помогали мне ездить в Россию и Вике ко мне.

В. По сути, мы поставили всех перед фактом.

Н. Друзья в университете спрашивали, почему так рано, что случилось, она беременна? Мне было тогда 25.

В. А меня — наоборот: почему так поздно? Хотя было всего 22 года.

Свадьба — свадьба, кольца — кольца…

В. Мы сыграли свадьбу сначала в Германии, а потом в России. Причем в Германии главный упор делается на торжественность самой церемонии, там застолья не предполагается.

Н. Немцам было не по себе наблюдать танцы под русскую музыку, они просто стояли в стороне. А в России, что меня поразило, огромное количество людей…

В. Было всего 76 человек…

Н.…Ну это очень много! Еще совсем другие конкурсы, и тамада есть.

В. Мне было очень приятно, когда Нико спел мне русскую народную песню. Я сначала решила, что это фонограмма.

Проверка на прочность

В. Женаты мы около полутора лет. Но это лишь «зарегистрированный» показатель. На самом деле окунуться в быт нам пришлось намного раньше, уже с первого года нашего знакомства, потому что в Германии я жила у него, а в России — он у меня. Просто полтора года живем вместе без перерыва. Но ни с чем серьезным еще не сталкивались.

Н. Я, например, очень люблю русскую кухню: используется очень много продуктов, о которых у нас уже просто забыли. Например, свекла. Из нее можно приготовить борщ, сельдь под шубой, винегрет. Плохо, конечно, что используется много майонеза. А ваш непромышленный напиток — квас. У нас речи быть не может о самодельном напитке. И немцы очень часто поддаются слухам, что русская женщина всегда готовит…

В. Но у нас полное равноправие между полами. В Германии невозможно услышать: «Я на хозяйстве, а ты зарабатывай». Нет негласного правила, что женщина должна готовить. У нас зависит от того, кто как занят. Когда с Нико приехали в Россию и папа увидел, что он что-то делает на кухне, он сказал: «Вика, что это такое? Нико, а ну не будь подкаблучником!»

Н. У меня сначала возникали такие мысли: а как это — жить с человеком каждый день? Но Вика всегда казалась мне более направленной, подготовленной к взрослой жизни.

Что русскому хорошо…

Н. Первое, что ужасно меня шокировало, даже несмотря на то, что я знал о России довольно много, — это автобусы. Хотя понимал, что я еду жить в Россию и буду пользователем, а не туристом. Не понимаю, почему автобусы такие маленькие и зачем в них вместо положенных 30 человек набиваются 50–60?!

В. После Германии, конечно, кое-какие вещи начинают раздражать. Например, продавщицы в магазине. Недавно знакомые иностранцы хотели что-то купить и спросили у продавца: «Можно узнать, сколько это стоит?» В ответ: «Нельзя». Если в Европе идешь в магазин, там такие условия, что обязательно купишь. А если купил вещь, можешь до двух недель ее поменять, тебе слова не скажут, вернут деньги, и все. Раздражает, что народ многие права свои не знает, поэтому балует обслуживающий персонал.

Н. А меня в этой квартире шокирует несколько вещей — ковер на стене, например. В Германии у нас обычно он все же лежит на полу, отопление — здесь оно центральное, а там у каждого счетчик, и человек не тратит больше, чем ему нужно. Ну и, конечно, сама обстановка…

В. Да, в Германии заходишь в квартиру, и никаких лишних безделушек.

Н. В Берлине мы снимаем трехкомнатную квартиру в зеленой зоне, так она обходится нам пока дешевле, чем здесь.

В. У нас очень много тратится на внешнюю сторону жизни: на еду, сотовый телефон. А в Германии больше вкладывается в качество жизни, люди больше отдыхают, посещают рестораны, несколько раз в год ездят в какие-то отели.

Н. Я думал, что будет легко поменять условия в России, сделать их, как мне хочется. Но пока приходится приспосабливаться.

Мы вдвоём

Н. Возможно, это не бросается сразу в глаза, но мы влияем друг на друга. Вика привила мне любовь к долгим прогулкам по лесу, а в Академгородке это делать одно удовольствие.

В. А еще он научился в России спать под одним одеялом со мной. Там у нас узенькие одеяльца, а тут обычная полуторка. Нико же научил меня терпимости, а раньше, если мне что-то не нравится, я сразу об этом скажу. Научила его вышивать крестиком. Когда первый год приехала к нему на Рождество, не успела сделать подарки и попросила его помочь вышить салфетки. Так мы всю ночь после долгого расставания вышивали.

Н. Звучит странно, но я всегда знал, что моя жена будет русской. Я так представлял себе русских женщин — красивые, много красятся, умные, немного экзотические.

В. Ну а для меня иностранец никогда не был какой-то диковинкой. Конечно, я не задумывалась о возможности выйти замуж за человека другой нации и уехать из России, но теперь совершенно об этом не жалею, потому что этот человек — мой единственный.

Н. За то время, что мы вместе, я понял, как же это здорово -делиться мыслями с другим человеком, идти домой и знать, что тебя там ждут.

В гостях хорошо, а дома лучше?

Н. То, что мы сейчас в Академгородке, — судьба. Я получил предложение быть ассистентом преподавателей немецкого языка в НГУ. В общей сложности мы пробудем здесь, начиная с сентября, девять месяцев. А потом…

В. Это будет зависеть от того, где сможем наиболее удачно реализовать себя.

Н. Я бы не хотел постоянно жить на одном месте, в Германии. Хочется путешествовать, попробовать себя во всех возможных делах, не стоять на месте.