Год рождения Новосибирска — 1699-й?

Кривощёковское всё равно победит

Отгремел очередной День города. Ей-Богу, хорошо, когда горожане курят фимиам родным пенатам! Мы все разные, и в то же время мы все — новосибирцы.

Но лично меня не устраивает какая-то искусственность этого торжества. Ведь местные историки и краеведы уже давно доказали, что дата закладки поселения, из которого вырос современный Новосибирск, относится не к 1893, а к 1699 году. Есть архивные документы. Есть научные монографии. Известны фамилии многих отцов-основателей, и даже установлены данные, согласно которым первопоселенцы пришли на Обь с Волги. И в то же время есть традиция, согласно которой мы продолжаем отмечать годовщины, ведущие отсчет от времени строительства железнодорожного моста через Обь.

С этого холма, что находится недалеко от станции метро «Октябрьская», когда-то смотрел хан Кучум…

Почему? Да потому, что древнее, выросшее прямо из Петровской эпохи Кривощековское поселение, официально (то есть на бумаге) было признано городской территорией только в 1930 году. Ухватившись за этот казус, мы, кажется, всерьез решили оставить радость восстановления исторической справедливости нашим потомкам. По этой же причине Новосибирск традиционно (опять же — «традиционно»!) не считается местом, слишком богатым на достопримечательности. Ведь двухсотлетнего куска истории как бы нет, соответственно, в учебниках приводятся только те факты, которые не противоречат официальной историографии. Поэтому у нас в качестве достопримечательностей предъявляются только плоды XX века: здание оперного театра с его уникальным куполом; самый длинный в мире метромост…

А как же быть с местом, неподалеку от станции метро «Октябрьская», где находилась самая последняя ставка хана Кучума? Между прочим, это события XVI века — царствование царя Федора. Здесь по-над речкой Каменкой (сегодня замытой) стояла крепость местного народа цаттыр (ее остатки сохранялись вплоть до начала XX века и назывались «Чёртовым Городищем»). Так вот в этой самой крепости 22 июня 1598 года тот, кто гордо именовал себя «вольный человек Кочум-царь», принял свое знаменитое решение отказаться от Сибирского ханства. Он ушел, и больше его никто не видел. Так гласит не только легенда — есть и вполне конкретные исторические данные, которые позволяют считать устную традицию достоверной. Представляете фактик: ровно на том месте, где вырастет столица Сибири, решилась судьба третьей короны Российской империи? Сойдите на станции метро «Октябрьская» и оглянитесь вокруг. Чуть-чуть воображения — и вы окажетесь на вершине холма, поросшего еловым лесом у стен татарского города. Где-то внутри сидит 70-летний Кучум и думает долгую стариковскую думу. Позади 16 лет войны с московским царем и поражение…

Отлистаем 100 лет ближе к нашим дням. Русские, захватившие Сибирское ханство (территория Тюменской и частично Омской областей), продолжают оставаться на границе соседнего — Телеутского, территориальной основой которого была как раз земля нынешней Новосибирской области. Здесь московской власти не было, но в последние годы XVII века вдоль песчаного берега вытянулась в одну улицу «новоселебная» деревенька — аккурат напротив того места, где упомянутая выше Каменка когда-то впадала в Обь. Самая первая русская деревня. Ее стали называть по кличке предводителя переселенцев Федора Креницына, лицо которого украшал сабельный шрам.

Кривощековская деревня появилась на «телеутской землице» не сама по себе. Местные князья позволили поселиться русским только для того, чтобы те организовали торговый пункт. Торговля шла не только ружьями и ножами в обмен на пушнину — торговали и рабами. Да, да, работорговля в Сибири процветала! Это был легальный, выгодный, а потому самый процветающий здесь бизнес, которым занимались и местная кочевая знать, и царские казаки. Наиболее крупными центрами работорговли в Западной Сибири считались русские крепости Тара и Томск, стоявшие на границе Теленгетского ханства. И вряд ли Кривощековское торжище появилось здесь как оплот аболиционизма — когда в 1626 году вышел указ о запрещении в Сибири невольничьих рынков, они продолжали существовать на подпольном положении вплоть до конца XVII века. Индустриальный Новосибирск знать не хочет свого колоритного прошлого, но из песни слова не выкинешь. Рано или поздно в учебниках напишут, как все было на самом деле, а пока есть повод пофилософствовать на тему причин, которые позволили будущей столице Сибири стать едва ли не первым русским поселением на Оби, которое при этом не было военной крепостью.

Официально описанные события не относятся к истории Новосибирска, поэтому нет в нашем городе памятника, посвященного «Кучумову сиденью». Нет памятника истинному основателю Новосибирска «служилому человеку» Федору Креницыну-Кривощеку.

Не найдете вы в столице Сибири и след Алексея Кругликова — основателя графского рода Кругликовых, который заложил и возглавил первый на территории НСО форпост российской государственной власти — Умревинский острог. Кстати, Кругликов и Креницын не могли не знать друг друга, так как Кривощековский рынок и Умревинский острог (Мошковский район) появились на карте Сибири почти одновременно и неподалеку друг от друга. Вот бы сделать в честь этих отцов-основателей скульптурное изваяние вроде Минина и Пожарского! Но нельзя, нарушится традиция, которая возводит основание города к концу XIX столетия.

Между тем будущая Новосибирская область, когда официально вошла в состав Империи, оказалась самым последним сибирским приобретением России, довершившим привычные для нас территориальные контуры страны. Вот такой вот исторический факт. Правда, он не может найти отражения, например, в городской геральдике, потому что считается, что тогда города-то не было! А что было? То место, где сейчас располагается город Новосибирск (левобережная часть), было центром стяжения русских переселенцев. К концу XVIII века здесь бок о бок располагались 37 деревень и сел (!), которые все вместе назывались Кривощековской слободой. Историкам еще предстоит дать ответ на вопрос: почему это образование тогда так и не оформилось в уездный город? Загадкой остается и поведение мостостроителей, которые придут сюда через 100 лет. Они не захотят обосноваться в богатом левобережье Оби с развитыми коммуникациями и большим трудовым резервом, остановив свой выбор на пустынном правом берегу, где прозябали две худые деревеньки. Почему? Неизвестно.

Мы добрались, наконец, до времен строительства железнодорожного моста, откуда ведется официальный отсчет хронологии нашего города. Точно установлено, что железнодорожный чиновник Михайловский (Гарин — это псевдоним, которым Михайловский подписывал свои литературные опыты) имел достаточно случайное отношение к выбору места строительства железнодорожного моста через Обь. Во всяком случае, его роль по сравнению даже с тем, что сделал для Новониколаевска лично император Николай II, чрезвычайно скромна. И, тем не менее, нам еще долго придется отдавать должное «традиции». Конечно, когда-нибудь факты дойдут до коллективного сознания, и все станет на свои места. Но это будет в будущем.

Видимо, к этому же радужному будущему стоит отнести и понимание роли одного из современников Михайловского — Владимира Ипполитовича Жернакова, который работал головой Новониколаевска с 1909 по 1913 год.

О, эта фигура, ключевая в новейшей истории Новосибирска! Судите сами, руководитель затерянного в Сибири крошечного станционного поселка в течение трех лет атакует Петербург, где уговаривает высокое начальство использовать никому не известный Новониколаевск как отправную точку для нового государственного проекта: железной дороги из Западной Сибири на Алтай. Чтобы лучше понять подвиг Жернакова, представьте себе председателя поселкового Совета, который обивает пороги «Роскосмоса», — примерно таким статусом в России начала XX века обладала Имперская Железнодорожная Комиссия. После визитов Жернакова, его писем и поддержки томского губернатора (с которым Жернаков «работал» отдельно) Петербург сдался. Фантастический план был принят за основу, и через несколько лет свершилось запланированное чудо: четвертый транспортный луч превратил сонный Новониколаевск в бешено работающий мультимодальный узел, впервые сопрягший гигантские территории на западе, востоке, севере и юге России. Уже к концу строительства ветки «Новониколаевск — Семипалатинск» (1915 г.) в будущей столице Сибири при 70 тыс. населения работало 7 банков (по одному на каждые десять тысяч жителей, включая младенцев), а 6 декабря 1915 года здесь была освящена часовня во имя Святителя Николая, которая стала символизировать центр гигантской Российской империи (тогда территория страны включала еще и Польшу с Финляндией). Город на всех парах несся к великой судьбе…

Собственно, суперсенсация газеты «Вечерний Новосибирск» от 8 сентября 1962 года, в которой впервые сообщалось о том, что город стал миллионным, — это весьма бледная реализация блистательного жернаковского плана. Место пересечения торговых путей на Дальний Восток, в Европу, к Карскому морю и на благодатный Юг должно было вырасти в столицу с населением в десяток миллионов! Но этого не случилось из-за Гражданской войны. Как известно, к 1921 году Новониколаевск представлял собой пустынное место. Город-призрак. Фильм ужасов. Здесь бродили многочисленные беженцы без средств и жилья. Не было топлива и продовольствия, не работали городские службы, остановилось железнодорожное движение. Комиссары, бандиты и одичавшие собаки. Но это был все еще перекресток трансконтинентальных путей, который заработал, ожил, и через 40 лет мир узнал о городе, который побил все мировые рекорды по скорости своего роста и развития…

К сожалению, история превращения одного из станционных поселков в крупнейший национальный мультимодальный узел остается неизвестной большинству горожан. Во всяком случае, мраморный бюст Владимира Ипполитовича Жернакова все еще находится в виртуальной галерее памятников будущего рядом со скульптурными изваяниями в честь хана Кучума и гнавшегося за ним воеводы Воейкова, отряды которых рубились в районе Обской ГЭС; рядом со скульптурной композицией в честь пионеров-первопоселенцев Креницына и Кругликова, а также приютивших их былых хозяев этих мест — чатов (так русские звали представителей обского племени цаттыр)…

Я бы мог рассказать еще несколько десятков никому не известных сюжетов, которые позволяют по-новому посмотреть на окружающие нас родные места. Каждый район мог бы хвастаться сонмищем легенд и преданий. Увы, как-то не принято у нас ворошить прошлое. А я полагаю, наоборот: именно с истории города надо начинать. Не подстриженной и напомаженной, а той, что захватывает воображение, заставляя нас трепетать и размышлять.

И первое, что надо сделать — положить конец столетней войне Новониколаевска-Новосибирска против Кривощековского. Хватит! Кривощековское все равно победит. Горожане рано или поздно захотят почувствовать себя наследниками трехсотлетней напряженной творческой деятельности своих отцов, дедов и пращуров. Ведь в городе полно родов, оседлость которых вдвое, а то и втрое старше, чем та дата, которую всякий раз отмечает День города! А ещё стоит поубавить желание решить вопрос городских традиций за счет обрядов-новоделов. Черт возьми, у города с трехвековой историей есть фольклор, который отражает его душу! Только не надо нервничать, если эта душа окажется с татарским орнаментом или с уголовными замашками. Это нормально — от осинки не родятся апельсинки.