На дне смерти

пробыла около десяти минут тринадцатилетняя Вика, утонув в котловане на Горской: ее «откачали» оказавшиеся кстати там же Виктор Фокин и Василий Вдовин, а затем выходили врачи.

Пока Вика в отделении реанимации. Фото Сергея ПЕРМИНА

Это произошло в пятницу, 1 июля. Вика и ее подруга Оля отправились на котлован купаться. Вика плавать не умела и поэтому старалась не отходить от берега далеко: через несколько метров, по рассказам, глубина доходила до трех метров и даже больше. Ныряли подруги на мелководье, но однажды увлеклись. Окунулись одновременно, но вынырнула одна только Оля…

Пляж

— Я только-только вышел из воды, еще даже не обсох, — рассказывает Виктор. — И тут подходит девочка и говорит: «Мы купались с подругой, а она не вынырнула». «Где?» — спрашиваю. Она показывает на место, где я только что проплывал. Там, точно знаю, глубина метра три, не меньше.

В воду вместе с ним бросился и его товарищ Василий Вдовин. Ныряли поочередно. Но поначалу их попытки обнаружить в воде Вику успеха не имели. И только в четвертый или в пятый раз Василий ногой почувствовал лежащее тело.

— Я вынырнул и заорал, помню, благим матом, — вспоминает он. — Хотя помочь-то мне никто ничем не мог: транспортировать девочку до берега сподручнее одному. Я нырнул еще раз, ухватил ее за ногу — так и добирался.

Василий Вдовин (слева) и Виктор Фокин на берегу того самого котлована, где они спасали девочку. Фото Сергея ПЕРМИНА

Виктор принял ее из рук Василия, когда тот уже шел в воде с Викой на руках. Бегом рванул к берегу и, еще не добежав до него, — ноги девочки оставались в воде — положил животом вниз на свое колено и начал откачивать из легких воду.

Они оба спортсмены. Виктор — мастер спорта по легкой атлетике, неоднократный победитель городских соревнований по триатлону в своей возрастной категории. О нем, кстати, «Вечерка» писала не раз: например, в 1994 году, когда он 27 ноября в районе коммунального моста переплыл Обь. В общем, правила спасения утопающих знали оба, хотя на практике применять не приходилось.

— Рядом отдыхала компания молоденьких девчонок, и Виктор крикнул им, чтобы по «мобильнику» вызвали «скорую», — говорит Василий. — Им, видимо, не приходилось прежде вызывать аварийные службы, потому что дозванивались минут пять. Все это время, начиная с того момента, когда мы полезли в воду, ни меня, ни Виктора не покидала уверенность, что девочку мы спасем.

Когда вода уже перестала выходить из тела, Виктор начал непрямой массаж сердца, совмещая его с искусственным дыханием рот в рот.

— Время от времени, продолжая правой рукой массаж, я левой пробовал пульс: минуты три прощупать его не удавалось, — продолжает Виктор. — Потом послышались сначала редкие-редкие, но регулярные толчки, и я обрадовался: не знаю, почему, но мне показалось, что это лучше, если бы он забился сильнее, но беспорядочнее. А потом появилось и дыхание.

Дыхание было тяжелым, с хрипом и сипом. Но оно только придало силы обоим мужчинам. Они перенесли Вику в тень под дерево и уже там продолжали реанимировать девочку. При очередном выдохе Фокин нажимал на ее грудную клетку, а при вдохе — вдыхал в рот набранный им воздух.

— Мы радовались любому проявлению жизни девочки, — вспоминает Василий. — Вот глаза заблестели, вот руки-ноги задергались… Да и не только мы — все, кто был рядом, радовались. Все-таки девочка оживает!

Больница

Петр Шафоростов (слева) и Илья Бондаренко считают этот случай уникальным. Фото Сергея ПЕРМИНА

Бригаде доктора Журавлева с Ленинской подстанции скорой медицинской помощи найти пострадавшую было не просто. Котлован расположен на территории бывшей водной станции. От нее остались только ворота с калиткой, от которых до места происшествия метров триста по тропинке через бугры, корни, мусор, овраги, камни и мимо таблички, предостерегающей, что купаться, ловить рыбу из водоема небезопасно для жизни и здоровья. Носилки оказались бесполезными. Не только потому, что тропинка неудобная, но и Вике лежать на них было неудобно, она скатывалась.

Виктор взял ее на руки и половину пути нес один, а когда стало совсем тяжело, помогать ему стал медбрат, прибывший с бригадой «скорой». Машина рванула в первую муниципальную детскую клиническую больницу.

— Когда Вика поступила в приемный покой, то была в сознании, отвечала — правда, односложно — на вопросы, но была очень синяя. — Илья Бондаренко был в тот день дежурным врачом в отделении реанимации и интенсивной терапии. — Сразу направили ее в наше отделение. Состояние было крайне тяжелым: отек легких, отек головного мозга, респирация водой, рвотными массами. Подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, и почти двое суток она так и дышала.

— Сейчас ее состояние хоть и тяжелое, но стабильное, — не скрывает удовлетворения исполняющий обязанности заведующего отделением Петр Шафоростов.

Фото Сергея ПЕРМИНА

— Функции центральной нервной системы восстанавливаются. Сегодня начала говорить. Первый вопрос: «Кто меня спас?», а потом попросила бананов, киселя и гигиеническую губную помаду. Ну, с бананами и киселем ей придется еще немного потерпеть: пока можно питаться только тем, чем мы ее кормим.

В больнице Вика рассказала все, что помнила из того дня. А помнила не все: пошли на пляж, дорогу показали мальчишки, купались с Олей — и все. Как тонула, почему пошла ко дну и, естественно, кто ее спас — не помнит.

В реанимационном отделении она пролежит как минимум до понедельника, а потом Вику переведут в общее. Сколько ей придется находиться там — сказать трудно.

— Но маму Вики предупредили, чтобы она настраивалась на продолжительный курс лечения дочери, — говорит Петр Шафоростов. — Не следует торопить события после всего, что девочка пережила.

Дома

А дома у Вики никого не было. Ее мама Светлана Боровкова в тот день была на работе. Она работает в бане неподалеку от Ленинского рынка. Ближе к вечеру выкроила минутку, чтобы выйти на свежий воздух на крыльцо. Вышла и увидела бегущую к ней Олю — подругу Вики и соседку.

— Она подбежала ко мне и говорит: «Тетя Света, Вика тонула», — вспоминая события того дня, Светлана продолжает волноваться, будто произошло это все только что. — Она, конечно, сказала, что Вику спасли, рассказала, как… Но я очень многое вообще не воспринимала тогда. Запомнила точно: Оля сказала, что увезли в 34-ю больницу — и тут же побежала на трамвай. И только в дороге заметила, что забыла халат снять — пришлось возвращаться.

В 34-й ее дочери, конечно, не оказалось. Из приемного покоя перезвонили в «скорую», чтобы уточнить адрес. Дорога из одной больницы в другую ей показалась долгой-предолгой.

— Первое, что я увидела, войдя в приемный покой, — купальник Вики, который лежал на кушетке, — вспоминает она. — У меня ноги подкосились: подумала, что случилось самое страшное. Меня успокоили: сказали, что жива, но в реанимационном отделении. А там я поговорила с врачом, посмотрела на свою девочку, посмотрела на медсестру, которая от нее не отходила ни на шаг, и мне стало немного легче. А на следующий день я познакомилась с Виктором Владимировичем, который ее спас.

Теперь, когда самые страшные мгновения того дня позади, можно и поиронизировать. Помните из «С легким паром, или Ирония судьбы» — у нас с друзьями такая традиция: мы ходим в баню. Фокин тоже по субботам ходит в баню. В ту самую баню, в женском отделении которой работает Викина мама. Между шайками и вениками мужики, помимо всего прочего, заговорили о спасенной на котловане девочке. И выходило из разговора, что они знают эту семью и маму Вики. Виктор «встрял» в разговор: мол, узнать бы, где живет мама? А ему ответили: «А что ее искать? Она сегодня в женском отделении работает». Так и встретились.

— Это какое-то чудо, что тогда рядом оказались эти мужчины, — говорит Светлана Владимировна. — Страшно представить, что не будь их — и все.

С ней согласен и Петр Иванович Шафоростов.

— Случай вообще уникальный: столько времени пролежать на дне и все-таки выжить… Это заслуга, конечно, тех мужчин, которые достали девочку со дна. Не часто встретишь людей, которые так грамотно и хладнокровно могут вести себя в подобных ситуациях. Теперь Вике в пору отмечать второй день рождения.