Джипари, шины прочь от тротуаров!

Картинки с натуры

 Таким видится лозунг в первых рядах демонстрации протеста, организованной «Обществом защиты пешеходов». Правда, нет ни общества, ни протеста. А есть пешеход, которого давят. Давят на светофорах, на проезжей части автобанов, во дворах домов и даже на тротуарах. Оно понятно, владелец быстролетной иномарки торопится по делам. Ему «стрелки» разводить надо. А здесь путается под ногами какая-то шелупонь. Помилосердствуйте, господа «новые русские»! Хотя бы в пределах вот этого, именуемого городом Новосибирском, многолюдного муравейника, снижайте скорость! Ведь ребеночек может перебежать дорогу. И старушка-вековушка сослепу шарахнуться под колеса. И задумчивый - поэт. Ведь добавление травмированных и «клиентов» морга, погибших в ДТП, зашкаливает за допустимые пределы.

Жалуются читатели, соседи, коллеги и домочадцы: неправильно мигают, а то и вовсе отключаются светофоры на перекрестках города, водители, останавливаясь на перекрестках, не оставляют пешеходам места для прохода, большегрузные Камазы дымят выхлопными газами под окнами. А что творится на тротуарах! Это единственное место городского ландшафта, где пешеход мог себя чувствовать в безопасности, теперь перестало быть таковым. На тротуарах города Новосибирска теперь не просто опасно, но весьма опасно, а на некоторых даже очень опасно.

Пытаюсь дозвониться в аналитический отдел городского управления ГИБДД. Трудно это. Почти что невозможно. Так же, как и в дежурную часть. Дозвонившись, узнаю, что «статистика есть, но...»

Между тем на пороге редакционного кабинета стоит мужчина средних лет. Вид транспорта, с помощью которого он едва передвигался, - обыкновенные костыли. Нога - в гипсе. Он звонил насчет опубликования поэмы под названием «Сказ о ТТП». И вот - пришел. Простучав по редакционному паркету, мужчина положил на стол листки манускрипта, испещренного каракулями. Плод вдохновения, когда мученику открытого перелома явилась муза в милицейской форме, с крылышкам погонов и зависла над ним, регулируя поток образов и рифм посредством профессиональных взмахов полосатым жезлом.

Приведу отрывок этого объемного эпического произведения, автор которого пожелал остаться инкогнито, так как его постоянно преследуют братки, включающие ему «счетчики».

 Прозаический пересказ поэмы напомнил столь излюбленный публикой остросюжетный боевик, разделивший жизнь пострадавшего в ДТП, а точнее в ТТП, на две части. Почему ТТП? Оъясняю. Потому что дело было на тротуаре и поэтому в аббревиатуре ДТП поэт заменил букву «Д» на букву «Т». Но... Вкратце этот самый острый сюжет. Переваливший уже за возраст Иисуса Христа поэт-лирик, всегда аккуратно пересекавший дорогу на «разрешительный сигнал светофора», шел по тротуару, размышляя над неизбежностью рифмы «кровь-любовь» в лирическом стихотворении. Вдруг... (Это «остросюжетное вдруг») Удар судьбы. Фырканье дизеля. Дикая боль в левой ноге. Полная отключка. Очнувшись, поэт увидел, что он лежит уже не на тротуаре, а на проезжей части. Километрах в трех от того места, где его сбили. Рядом суетятся сотрудники ГИБДД. Совершают замеры. Составляют протокол. Поэт, понятно, сразу же понял, что пока он был без памяти, его сюда перевезли, и вот теперь... «Рыло» джипа было слегка помято. И один из милиционеров заинтересованно осматривал близстоящий бетонный столб.

- Как шальной выскочил на проезжую часть! - вещал коротко стриженный «бык». - Я давай отворачивать. Жизнь ему спасал. Понятно, не успел отвернуть, хоть и ехал со скорстью 25 километров в час. Дык, он же в натуре - прям под колеса сиганул. Камикадзе!

- Так-так! - понимающе кивнул милиционер. - Ох, уж эти пешеходы!

- Свидетель-то у вас есть, что он шел на красный свет?

- Да вот они! Целых три свидетеля!

Три «братка», стоявшие рядом, шевельнули квадратными челюстями. Увесистые кулаки давали понять, что свидетели вполне могут постоять за справедливость даваемых ими показаний.

- У вас, конечно же, свидетелей нет? - склонился милиционер над очнувшимся, укладываемым на носилки эскулапами скорой помощи.

- Да какие у него свидетели? Товарищ младший лейтенант! - скривился «бык». - Чмо ходячее! Не видите што ли! Поди еще в трехкомнатной квартире живет! Ну ничего! Мы ему пришлем риэлтеров...

- Да! По всей видимости, вам придется выплачивать внушительную сумму, гражданин! Материальный ущерб! Видите! Джип сильно помят... Подпишите вот здесь. С моих слов записано верно...

- И вы подписали? - невольно оборвал я загипсованного любителя муз.

- Ну а как не подписать? Он резину тянул. А я готов был выть от боли...

Но та боль, как выяснилось позже, была лишь преамбулой. Буквально на следующий день к загипсованному поэту явились те самые «свидетели» и выкатили счет на ремонт джипа. Получилось, что с квартиры с женой, дитем и тещей придется съехать в развалюшку в частном секторе, а квартиру «отписать». Придя в себя, поэт дохромал до рокового места на тротуаре и, проводя «собственное расследование», нашел на обочине пешеходной дорожки столб со ссадинами, подтверждающими, что джип врезался в столб именно здесь, а не в трех километрах от этого места. Доковыляв до милиции, он выложил там свою версию происшедшего.

- Но вы же подписали совершенно другие показания! - ответили ему. - А если измените первоначальные. будете отвечать за дачу ложных...

Размышляя о неизбежности рифмы «мент - документ», поэт похромал в суд. Первое же заседание заставило крепко задуматься над тем, почему у античной скульптуры по имени Фемида завязаны глаза.

- Квартиру все же пришлось переписать на «братков», - завершил прозаический пересказ поэмы посетитель. - Но... оно и неплохо. Ребята пообещали, что если еще кто собьет, то платить будут все равно им. В обиду не дадут...

Когда за ним закрывались редакционные двери, я обратил внимание, что поверх гипса на его левую ногу обут лыковый лапоть. И подумал о том, что историкам литературы придется двояко толковать слово «крыша» в его стихотворении.