Осторожно: «Красный газ»! Не спасет противогаз!

Как в Новониколаевске снимали первый художественный фильм

Одна из первых кинокамер

В декабре 1924 года на экраны страны вышел первый художественный фильм, снятый в Сибири, точнее, в Новониколаевске.

Это было настоящей сенсацией! Потому что кинопроизводство в то время находилось в очень тяжелом положении: замерзшие в Гражданскую войну кинопавильоны все еще пустовали, киноаппаратура в России не производилась, а покупать было не на что. Вся советская кинематография осиливала в начале двадцатых полтора десятка лент в год, включая короткометражки. А тут художественный фильм в семи частях, да еще в провинции!

Будем сами снимать

Все началось в декабре 1924 г. с подготовки к празднованию пятой годовщины освобождения Новониколаевска от Колчака. Член Сиббюро ВКП(б) Вениамин Вегман предложил, чтобы московская студия создала к юбилею художественный фильм о гражданской войне в Сибири. Однако москвичи ответили отказом: «Не имеем возможности». Вместо того, чтобы забыть эту идею, решили снимать фильм самостоятельно. Смелое решение поддержал партийный глава края Станислав Косиор. Он все время находился в курсе работы над фильмом, «выбивал» пленку, договаривался, чтобы из Москвы приехал опытный оператор.

Помощь в новом и трудном деле оказывали все партийные и советские организации. Но основная тяжесть по организации съемок легла на заведующего Сибкино М. Кравкова. Вместе с заведующим Сибоно Венгеровым он обратился к писателю Владимиру Зазубрину. В результате по мотивам романа «Два мира» и повести «Скрепы» появился сценарий к новому фильму «Красный газ». Сценарий был написан совместно с режиссером фильма Иваном Калабуховым, известным в Сибири театральным режиссером. Вместе с Верой Редлих он возглавлял «Театр студийных постановок». Правда, кинематографический опыт был невелик. Однако одно время он руководил самодеятельностью кремлевских курсантов, ориентировался в московском театральном мире и смог быстро определиться с исполнителями основных ролей.

«Немой заговорит на языке революции»

Фильм «Красный газ» рассказывал о революционной борьбе рабочих и крестьян в Сибири в период колчаковщины и партизанской войны. Сельские партизаны и рабочее подполье вместе сражались за власть Советов. Главная героиня — деревенская девушка Варя, связная между партизанами и подпольщиками.

В. Вегман писал: «Главной задачей постановки является выявление идеологической сущности сценария и стремление избежать вредного увлечения американским трюкизмом…»

Основное, чему уделяли внимание создатели фильма, были содержательность, идейность и правдивость. На страницах газеты Вегман популярно объяснял читателям основную идею фильма: «Борьба с колчаковщиной происходила, как известно, во время блокады нашей Советской республики. В военном отношении Советская республика была тогда слаба. Особенно слаба была техника военного дела у партизан. Белые были лучше вооружены. Тем не менее коммунисты победили белых, ибо коммунисты владеют особым газом, который обладает свойством всюду проникать, и хотя он не удушлив, но тем не менее непобедим.

Этот газ называется «Красный газ«: коммунистическая агитация и пропаганда. От этого газа никакие противогазы не спасут. Этот газ не победят никакие удушливые газы».

Поэтому фильм назвали «Красный газ». Кино в то время было немое, звук появился лишь в 1929 году. Фильмы показывали в основном американские, на любовную тематику. Владимир Зазубрин восторженно писал: «Теперь у нас немой заговорит на языке революции, он расскажет всему миру о героической борьбе рабочего класса и крестьян России с белогвардейцами всех стран».

«Фальшивых фигур нет»

Главную роль в фильме «Красный газ» исполнила молодая актриса из труппы Мейерхольда Маргарита Горбатова. Зазубрин так охарактеризовал актрису: «Жест Горбатовой — четкий, мягкий. Артистка играет уверенно. Сцены ведет без суеты и беготни, без провинциального «трагического» кривлянья… Лицо лишено зализанности «хорошенькой инженю«. Черты резки, мимика выразительна, хорош грим. У Горбатовой много данных, чтобы стать серьезной киноактрисой».

Варвара (Горбатова) должна была бросаться в воду с верхней палубы плывущего парохода, мчаться на неоседланной лошади. Все это она проделывала свободно, без дублера.

Из Москвы же приехали С. Бартенев и В. Афанасьев (партизаны), К. Гарденин (подпольщик), В. Далевич (чешский офицер), из Томска пригласили С. Троицкого (генерал).

Автор сценария очень хорошо отзывался о работе актеров: «Подобраны умелой режиссерской рукой. Фальшивых фигур нет». Некоторые эпизодические роли играли настоящие матросы, красноармейцы, даже старики-крестьяне. «Ладно, покажем им, как и что у нас было под Зимино». Все очень серьезно подходили к делу и четко выполняли режиссерские задания. Все было естественно и натурально.

Особенность этого фильма в том, что его снимали без декораций, без осветительных приборов, прямо на улице, на природе. Это потом будут писать об особой стилистике картины — документальности, нестандартной натуральности. На самом деле просто не было средств, аппаратуры. Например, разбирали стену дома и ждали, когда взойдет солнце, чтобы снимать. Съемки проходили на улицах Новониколаевска, Колывани, на пристани, на пароходе, на Алтае, на берегах Оби — в тех местах, где, по замыслу автора, разыгрывалось действие. Снимать природу Алтая поехала лишь небольшая группа, больше месяца провела она на лошадях — иначе не проехать.

Новониколаевцы толпами собирались глазеть на необычное действо: погрузка арестованных большевиков на пароход, расправа с белогвардейцами, пожар на пароходе.

Газета писала: «Никого поэтому пусть не удивит, если в течение дня он услышит вокруг пальбу или если на каком-нибудь перекрестке он неожиданно встретит царского генерала в полной парадной форме или карателя-анненковца, конвоирующего арестованных».

Артисты работали с энтузиазмом, до полного изнеможения, в очень нелегких условиях.

«В одной комнате (кают-компании парохода) — артистическая уборная (мужская и женская вместе), костюмерная, бутафорная, столовая и спальня. В жаре, в духоте, в гриме, в тяжелых костюмах с шести часов утра до заката солнца артисты на ногах. Некоторые «освежаются« прыжками в воду. Это те, кому по сценарию надлежит быть расстрелянными и выброшенными за борт. Им завидуют, как счастливцам. По пароходу бегают с рупором режиссер и помощник, гоняют артистов с одного борта на другой, с борта на корму, с палубы на палубу. Мокрые от пота, изнемогающие от тяжести офицерских мундиров, орудия и режиссерской гонки, послушно мчатся артисты, стреляют друг в друга, порют нагайками, бросают в воду со второй палубы. Но все работают с увлечением, запоем, не жалея сил. Вечером, еле волоча ноги, бредут к пристанским лавчонкам, покупают колбасу и хлеб. Днем некогда есть».

Создатели «Красного газа» поставили цель — реализм постановки без каких-либо трюков. Однако не всем это понравилось. В прессе появилась статья М. Гиндина «Нужен ли нам американизм?». Он утверждал, что в основу революционного кино должны быть положены американский темп, американизированная кинотехника, трюкизм. Его сомнение, что от увлечения натуралистическим реализмом может пострадать картина, в общем-то, оправдалось. «Советский американизм, насыщенный целесообразным оправдываемым содержанием, трюкизмом, боевая динамика — вот залог того, что «Красный газ« будет действительно удачной кинопостановкой», — писал Гиндин.

То ли съемка, то ли жизнь

Во время съемок фильма происходило очень много курьезных случаев. Ведь события, о которых был снят фильм, случились не так давно, поэтому жители так бурно реагировали на происходящее, порой путая съемку с жизнью. Режиссер рассказывал: «Шли съемки на пароходе с отступающими колчаковцами, который захватили партизаны. Со стрельбой, пожарами. Продолжалось это несколько дней, во время которых судно перемещалось вверх по Оби. Округа напомнилась слухами. И когда подошли к Бердску, не сразу смогли высадиться: пароход встретили вооружившиеся жители, приготовившиеся дать отпор «белым». В другой раз говорили, что какая-то группа собиралась вынести хлеб-соль. Возле Ельцовки «белых» атаковала группа войск ГПУ. Но, разобравшись, командир попросил у создателей фильма все показать новобранцам, «никогда не видевшим белых».

Однажды снимали сцену пожара на пароходе «Адмирал Колчак» («Витязь»). «Густые клубы дыма привлекли внимание многих. Капитан парохода, ехавший из Томска, испугался, не зная, в чем дело, и поспешил было спасать от огня людей. Он успокоился лишь тогда, когда с пристани рупором дали ему знать, что идет инсценировка».

Нам помог Эйзенштейн

Съемки, начатые в конце июня, закончились в начале октября. Начался монтаж картины и ее просмотр. На Первой фабрике Госкино Иван Калабухов получил монтажную. Через стенку работал дебютант Сергей Эйзенштейн.

Первый просмотр картины. Как вспоминал режиссер: «Присутствовали все работники кинофабрики, режиссеры. Молча и рассеянно смотрели они картину — недоброжелательное их отношение было очень ярко видно. И только в глубине аудитории стоял и ласково улыбался Сергей Эйзенштейн».

Дирекция предложила доснять сцены в павильоне. Огорченные результатом, заведующий Сибкино Кравков и писатель Зазубрин уехали в Новониколаевск. Вечером к Ивану Калабухову пришел Эйзенштейн. Он заверил его, что все получится, и принялся разбирать монтаж, указывая ошибки. «И таким образом он прошел по всей картине, разбил так интересно на кадры, такой получился монтаж хороший, что я его сохранил для второго просмотра». Но, к сожалению, и вторая версия картины не была принята руководством Госкино.

«Ну оставьте картину. Что с ней делать дальше, мы придумаем». Лишь после просмотра фильма в Наркомате просвещения его приняли и даже постановили оставить один экземпляр в Историческом музее. Режиссер получил поздравления. Главполитпросвет оценил фильм «Красный газ» «как лучшее достижение советской кинематографии» 1924 года. Картина вышла большим тиражом и широко демонстрировалась по стране, получив много теплых откликов.

Главное, ради чего задумывался фильм, исполнилось: картина вышла на экраны точно к юбилею — 12 декабря. В Новониколаевске устраивались общественные просмотры, диспуты. Несмотря на отмеченные недостатки, «Красный газ» был назван прежде всего агитационным фильмом, близким сибирскому крестьянину и рабочему.

Жаль, что он не сохранился…