Осколки войны

Центр социокультурной реабилитации инвалидов — единственный в Новосибирской области, где проходят лечение ветераны локальных войн.

Еще один шаг к нормальной жизни. Фото Марины КОРНИЛОВОЙ

Василий ненавидит электрички — в них всегда шумно и много народа. Возникает желание взять автомат и пройтись очередью по всем этим людям, чтобы наконец-то наступила тишина. От этих мыслей, посещающих Василия при виде любого скопления народа, ему становится страшно. Вдруг не сдержится да и расстреляет ни в чем не повинных людей? Что тогда?

Евгений не может ходить по голой земле. В ней, по его убеждению, спрятаны «лягушки» (мины), стоит наступить на одну, и разорвет моментально. Он старается не выходить из дома, а в случае необходимости выбирает дорогу с асфальтовым покрытием.

Владимир, наоборот, опасается асфальтированных дорог. На них всегда трещинки, так похожие на «чеченские растяжки». Трещинки-провода опасны, только коснулся — взрыв.

Борис не может спать. Во сне к нему приходят мертвые. Они тянут к нему изможденные руки, просят о помощи. На этом кошмар не заканчивается, к призракам присоединяются палачи, которые с легкостью отрезают уши, языки, головы. Сны Андрея — сплошные крики, стоны, свистящие пули и смех. Злобный, жутковатый смех, исходящий от темноволосых мужчин. От него не избавиться.

В палате реабилитационного центра. Фото Марины КОРНИЛОВОЙ

— Мне приходится выслушивать десятки подобных историй, — тяжело вздыхает психолог областного центра реабилитации инвалидов Анна Сиюткина. — Их авторы не психически больные люди, эти рассказы не плод больного воображения — они все это пережили. Мои клиенты — ребята, вернувшиеся горячих точек. Навязчивые воспоминания преследуют их постоянно, они не могут справиться с войной, для них война продолжается. Мы стараемся помочь, но после ухода из нашего центра в их жизни, к сожалению, почти ничего не меняется кроме того, что психика становится более устойчивой. Одна из причин — отсутствие работы. Не хотят работодатели принимать в штат человека с «чеченским синдромом». Поэтому мы сегодня разработали специальный проект, и общими усилиями с городским центром занятости постараемся вернуть этих людей обществу.

С того времени, как почти десять лет назад началась война в Чечне, молодые парни возвращаются из Чечни домой подавленными и травмированными и начинают срывать злость на окружающих людях. Российские психиатры и сотрудники правоохранительных органов называют это состояние «чеченским синдромом», проводя параллель со стрессом, который испытали американские солдаты во Вьетнаме и советские солдаты в Афганистане.

По данным областного центра социокультурной реабилитации инвалидов, в Новосибирске и области проживают более тринадцати тысяч участников локальных войн и вооруженных конфликтов. Но это неточная цифра, сколько на самом деле воевавших мужчин ежегодно возвращаются домой из зон военных действий — сведения засекречены.

«Информация о солдатах, уволенных в запас, прошедших службу в горячих точках, считается закрытой. Даже нам не сообщается их количество. Военкоматы дают только общие цифры демобилизованных за год, — сообщил начальник отдела по социальным вопросам граждан, уволенных с военной службы, областного управления соцзащиты Эдуард Рева. — Вероятнее всего, причина такой секретности кроется в том, что среди служивших в зонах военных действий есть подрывники, снайперы, разведчики».

Симптомы идентичны: хроническая усталость, ночные кошмары, проблемы с концентрацией внимания, беспокойство, агрессия и упрямство. Однако некоторые полагают, что чеченский синдром хуже, потому что ветераны Чечни воевали на территории своей страны.

Время обеда. Фото Марины КОРНИЛОВОЙ

Бывший детский садик в Дзержинском районе еще семь лет назад переоборудовали в областной центр реабилитации инвалидов, а с мая 2000 года сотрудники центра работают с молодыми ветеранами войны. За это время здесь побывало более ста солдат, вернувшихся из горячих точек. В конце августа в центре закончились летние каникулы, и сейчас приняли новую группу — пять человек, служивших в Чечне. Они разные по возрасту от (двадцати до тридцати лет), но с одинаковой судьбой.

Вадим из Усть-Таркского района получил два ранения в голову. Парень ведет себя несколько странно: рассеянный взгляд, скованные движения, неторопливый шаг.

— До Чечни, судя по личному делу, Вадим был вполне нормальным парнем, — говорит заведующая отделением социальной работы центра Марина Веревкина. — Строил планы на будущее, но судьба распорядилась иначе. Попал под обстрел, лежал в госпитале, демобилизовался. Жители поселка, где он живет, его побаиваются. Говорят, что от него можно ожидать все, что угодно. Направили к нам на реабилитацию. Здесь он проведет двадцать дней, за это время мы постараемся привести его психику в порядок.

— Фотографии-то дадите? Девушкам показывать буду, героев нужно знать в лицо, — пытается шутить Вадим, когда я его фотографирую для газеты.

«Мания героизма» в центре тема отдельная. Ей страдает большинство пациентов. «Я защищал Родину — теперь Родина обязана мне». Доказать обратное не всегда получается. Да и как объяснить парням, что в России уже никто никому ничем не обязан? Нужно самому заботиться о себе. Многим действительно это по силам.

Алексей передвигается по коридорам стационара на ощупь — он ослеп после взрыва. Осторожно водя руками по стенам, под присмотром медицинской сестры, Алексей добирается до палаты. Садится на кровать и слепыми глазами смотрит в окно. Так он может сидеть часами, вдыхая сентябрьский воздух. Что ему осталось? Наверное, только воспоминания.

Его соседу Андрею, можно сказать, повезло. Он получил осколочное ранение в голень. Лечение прошло без последствий, нога зажила, даже работу нашел, вот только характер стал очень жестким, отказывается идти на любые компромиссы.

В тренажерном зале. Фото Марины КОРНИЛОВОЙ

— Андрей работает в Краснозерке, — рассказывает Марина Леонидовна. — Симпатичный парень, но абсолютно неподчиняемый. Он и по гороскопу-то «баран». А после Чечни стал вовсе невыносимым. Упрется и гнет свою линию. А она — линия — не всегда верная. Разве можно его за это судить — «осколки» войны навечно засели в его памяти. Будем с ним работать, думаю, сможем восстановить ему психическое здоровье. Впрочем, Андрей не самый сложный пациент. Есть случаи более трагичные. Например, в нашем центре наблюдается парень, который никак не может избавиться от чувства вины. Назовем его Сергеем. Он служил в Чечне. Так случилось, что отряд отправился в горы на машинах и Сергей должен был поехать вместе с ними. Но его задержал командир. Боевики обстреляли караван машин, погибла вся команда. Когда подъехал Сергей, его близкий друг еще дышал, но так и умер у него на руках. Теперь Сергей считает, что он должен был погибнуть вместе со всеми.

В центр звонят родители или жены этих ребят. Просят о помощи, потому что не могут справиться с агрессией своих мужчин, которая возникает внезапно, порой превращаясь в настоящую злобу. Некоторые из жен не выдерживают и уходят. И солдат остается один на один со своими проблемами. Некоторые из них возвращаются назад — на войну: «Здесь я никому не нужен». А действительно, нужен?

— На сегодняшний день трудно ответить на этот вопрос однозначно, — вздыхает психолог Анна Сиюткина. — Работодатели категорически не желают принимать их на работу, мотивируя так: «Вдруг у него перемкнет». Да и специальности у них нет, многие уходят в горячие точки сразу после школы. А если и предлагают работу, то за очень смешные деньги. Например, тракторист-пожарник в одном из поселков Новосибирской области. Полный рабочий день, один выходной в неделю — зарплата триста пятьдесят рублей. Ну, не смешно? Так что материальное положение у них хуже некуда. Зачастую они не могут проехать на транспорте за шесть рублей, дорого. Живут впроголодь, из-за этого озлобляются еще больше. Поэтому мы решили взяться за эту проблему всерьез. Подготовили проект «Непрерывная модель трудоустройства участников войн и вооруженных конфликтов». Теперь мы будем не только восстанавливать психику солдат, но и устраивать их трудовую жизнь. В начале следующего года планируем проводить ярмарки вакансий для военнослужащих, организовывать для них круглые столы, экскурсии на производственные предприятия. Также мы будем непосредственно работать с работодателями.

Еще не завершила реабилитацию первая группа, а на очереди уже следующая. Восемь бывших солдат ожидают октября, чтобы им помогли справиться с собой и с воспоминаниями. Свободных мест, к сожалению, в центре не бывает. И, как утверждает директор Галина Сиюткина, скорее всего не будет. Террористы успокаиваться, судя по последним событиям, не собираются. Так что нашим мужчинам работы хватает, а после нее им (кому повезет) придется возвращаться домой. И без помощи психологов не обойтись.