20 лет назад не стало Николая Мейсака
|
| Николай Мейсак в 60-е годы |
Засыпая в землянке сырой
На солдатской шинели
прожженной,
Я, как девушкой, брежу
тобой,
Мой красавец, мой город
зеленый.
Сквозь туман, застилающий
взгляд,
Вижу облики зданий
знакомых,
Милый домик и маленький
сад
В белой дымке старинных
черемух.
Мимо низеньких яблонь
в цвету
Прохожу по аллеям
прекрасным,
Комсомольским проспектом
иду,
Вдоль рядов тополиных
на Красном...
... Милый город, я вырос
с тобой
Под ветрами седого Алтая,
Каждый маленький камушек
твой -
Это юность моя золотая...
...А теперь днем и ночью
в огне,
В горьких тучах горячего
дыма,
В дальних селах, неведомых
мне,
Защищаю тебя, мой
любимый...
Эти стихи, посвященные Новосибирску, очень теплые, проникновенные, может быть, несколько незрелые, написаны молодым фронтовиком после возвращения с войны.
Автор их - хорошо известный новосибирцам старшего поколения Николай Мейсак - журналист, публицист, человек нелегкой судьбы.
Он горячо любил свой родной город, он был большим его патриотом, много о нем писал и немало для него сделал.
Статья эта - воспоминания о нем, моем самом близком друге, друге со школьной скамьи и до последних дней его жизни...
***
|
| Николай Мейсак в 1938 году |
Из Монголии он писал мне, что стал классным бойцом-связистом, научился водить машину и, главное - об этом он писал с особой гордостью, - в дивизионной и армейской газетах стали печататься его статьи и очерки о героях прошедших боев под Халхин-Голом.
Наступило лето 1941 года. Для нас, пограничников, было совершенно ясно - война неизбежна. И вот ранним утром в 4 часа 22 июня первые бомбы упали на пограничную Ломжу, где я служил. Одновременно немецкие самолеты бомбили и другие города страны. Враг перешел границу, в бой вступили пограничники, а затем армейские части. На Западном фронте начались тяжелые оборонительные бои, отступление войск.
Очень сложным было положение в октябре-ноябре под Москвой, столица была в опасности, в конце ноября вражеские войска находились в 25-30 километрах от города. Но на помощь столице уже шли эшелоны с дивизиями из Сибири и с Дальнего Востока. Прибывший из Монголии полк, в котором служил Николай, вступил в бой.
Вблизи Можайского шоссе, у деревни Копань 2 ноября 1941 года связист Николай Мейсак в маленьком блиндаже - передовом наблюдательном пункте - обеспечивал телефонную связь наших контратакующих батальонов с основным командным пунктом полка. Внезапная танковая атака врага вынудила отступить наши части. А Николай остался один в блиндаже и до последней возможности обеспечивал необходимую телефонную связь. Наступали немцы, они вскоре обнаружили его по идущему к блиндажу телефонному кабелю. Николай отстреливался до последнего патрона, а когда они кончились и немцы попытались вытащить его из тесного блиндажа, взорвал гранату. Он чудом остался жив, лежал в полуразрушенном блиндаже с раздробленными осколками ногами несколько суток. Потом бойца обнаружили местные жители, старик с девочкой перевезли его на санках к себе в избу, перевязали. Но через три дня начались сильные боли, ноги почернели, и старик отвез его в занятый гитлеровцами Можайск в «госпиталь», где лежали раненые пленные красноармейцы. Пленный врач, сибиряк из Томска Волков, без необходимых инструментов сделал ему операцию.
«...Начались долгие, мучительные дни и ночи. Дни голода, ночи кошмаров, заполненные стонами и криками раненых...» Это строки из написанной им позже повести «62 дня», в которой он подробно описал все то страшное и трагическое, что с ним произошло.
В январе 1942 года в ходе успешного наступления наших войск под Москвой Николай Мейсак был освобожден, и по счастливой случайности - бойцами того же полка, в котором начал сам воевать. Его доставили в Москву, где уже была оказана помощь опытными хирургами. Несколько тяжелых операций, ампутация обеих ног выше колен... А затем он был отправлен в Новосибирск.
К тому времени и я находился в Новосибирске, после демобилизации по ранению, полученному также под Москвой. И вот в конце марта отец Николая передал мне письмо-записку, которую я храню как дорогую реликвию уже более 60 лет. Вот надпись на конверте: «Письмо, написанное Жене Барабанову, сидя на носилках в приемной госпиталя в Новосибирске (после санпоезда). 23.3.1942 г.».
И сама записка: «Женька! Здорово, дьявол! Вот и встретимся дома после той потасовки. Я ранен под Москвой, сейчас прибыл собственной персоной в город Новосибирск. Лежу на Хрунзе (Фрунзе), 33, 3 этаж, палата 304. Ну, думаю, зайдешь - потрепаться есть о чем. Жму лапу! Колька. 23.3.1942 г.».
Я читал и не верил: чтобы, находясь в таком тяжелейшем, отчаянном положении, он мог написать такое! Это ли не подтверждение того, каким огромным самообладанием и мужеством он обладал и как был в этот момент переполнен счастьем возвращения домой...
Здесь, в новосибирском госпитале, ему сделали еще одну операцию, а это опять потребовало большого напряжения сил. Но кроме физических страданий, он испытывал и моральные. Давило сознание, что он неполноценный человек. Только благодаря своему жизнелюбию и поддержке родных и друзей он смог преодолеть эти гнетущие чувства.
Спасительной также явилась созревшая к тому времени уверенность, что ему удастся осуществить свою мечту: стать журналистом, писателем. В госпитале он начал писать стихи и заметки, которые печатались в газете Сибирского военного округа «Красноармейская звезда». Эту уверенность поддерживали его друзья. Поэт Александр Смердов, редактор этой газеты, навещал Николая в госпитале и в значительной степени помог ему укрепиться в мысли, что он может и будет писать.
Но он знал, что необходимо выполнить еще одну труднейшую задачу - «встать на ноги». Врачам Николай заявил: «Мне нужны протезы, и никаких костылей!» После многомесячных, мучительных первое время тренировок Николай научился ходить лишь с палкой, и не только по «твердой земле». Значительно позже он рассказал об одном эпизоде, когда ему пришлось пройти по узкому трапу на теплоход. Иностранным гостям была организована прогулка по Обскому морю, а он, участник встречи с ними, не хотел отставать. Теплоход покачивало на волне, трап заметно подрагивал, но он, с трудом сохраняя равновесие, преодолел и эту преграду...
Весной 1942 года, выйдя из госпиталя, Мейсак стал печататься в новосибирских газетах, его голос звучал на радио, он был одним из авторов известной в то время радиопередачи «Огонь по врагу!». В 1943-м в журнале «Сибирские огни» была напечатана его автобиографическая повесть «62 дня». Вскоре при редакции этого журнала образовалось объединение молодых поэтов, в шутку названное ими «Золотая соска». Николай был активным его участником.
Понимая необходимость получения образования, он поступил в Новосибирский педагогический институт и за два года, сдав все экзамены экстерном, окончил его. Но кроме институтского образования, Мейсак черпал знания во встречах с людьми, со многими переписывался. В результате этих общений и наблюдений была написана книга, в которой рассказывалось о судьбах, во многом схожих с его собственной судьбой.
Книга эта - «Сколько у нас Маресьевых» - вышла в свет в 1962 году. Ее герои - люди добрые, мужественные, стойкие, победившие и недуги, и увечья, и саму смерть. Это и Борис Богатков, первым ринувшийся с песней в атаку и погибший в бою, и Иван Логунов - танкист, потерявший на фронте руку и, несмотря на протез, ставший классным водителем «Победы», и многие другие.
Книга получила большую известность и выдержала четыре издания. Мейсак получал много благодарных писем со всех концов страны. Прославленный летчик Алексей Петрович Маресьев, который после госпиталя с протезами ног продолжал воевать и сбивать фашистских асов, прислал ему письмо с высокой оценкой книги и человеческих качеств самого автора:
Прочитал вашу книгу очерков. Слово «понравилось» едва ли передает все те чувства, которые я испытал. ... Книга насыщена таким радостным, светлым духом оптимизма, в ней так много искренней доброй веры в Человека, что, читая ее, испытываешь чувство большой радости за автора, за вас, дорогой товарищ и друг... Все ваши очерки свидетельствуют о вас как о человеке большого сердца, высоких помыслов, настоящем советском человеке. Родина гордится такими своими сынами...
Ваш А. Маресьев».
В 1977 году за эту книгу Николаю Мейсаку была присуждена премия имени Николая Островского.
Патриот Сибири, он много и с любовью писал о ней и как корреспондент Агентства печати «Новости» публиковался за рубежом. Его книги «Эта теплая Сибирь», «Сибирь - край большого будущего» и другие издавались на английском, арабском, испанском, французском, японском и десяти языках Индии. В этих книгах он рассказывал о прославленных земляках: ученом М.А. Лаврентьеве - создателе Академгородка, виртуозе-хирурге Е.Н. Мешалкине - руководителе крупнейшего за Уралом кардиологического центра, о строителях городов и заводов Сибири.
Заслуги Николая Мейсака перед Родиной были высоко оценены: он награжден орденами Отечественной войны I степени, «Знак Почета», медалями «За оборону Москвы», «За трудовую доблесть», а также медалью «Борец за мир» от Советского комитета защиты мира.
Но не меньшей наградой для него являлась благодарность людей, которым он своими книгами и советами помог поверить в свои силы и вернуться к полноценной жизни.
Дом его славился гостеприимством: у него собирались соратники по комсомолу, ученые, врачи, артисты, музыканты, инженеры. Среди них Лолий Баландин - артист и режиссер, Яков Цивьян - известный хирург-травматолог, Анатолий Жуков - оперный певец, Георгий Мигиренко - ученый, контр-адмирал в отставке.
Вечера же были незабываемыми! Праздничные застолья проходили очень раскованно, весело. Николай любил юмор, был сам мастером всевозможных розыгрышей. Пели хором любимые песни. За фортепиано иногда садился руководитель Сибирского народного хора Андрей Новиков, прекрасной души человек. С ним у Николая была большая дружба: «Андрюша и Коля» - называли они друг друга.
Добротой и теплом веяло от этого дома, и это заслуга подруги жизни. Жена Надя, Надежда Александровна, очень привлекательная, наделенная необыкновенным обаянием, радушная хозяйка, мастерица готовить всякие яства. У них была прекрасная семья: жена - заботливая помощница, так необходимая ему, а обожаемую дочь Таню он любил беззаветно.
... Он ушел из жизни двадцать лет назад, 14 июля 1984-го, когда ему было 63 года.
О Николае Алексеевиче Мейсаке будут помнить все, кто с ним общался и близко его знал, и те, кто был знаком с этим замечательным человеком только по его книгам.
Совета министров СССР Евгений БАРАБАНОВ
