О спектакле Олега Рыбкина «Жизнь победила смерть» на сцене «Красного факела»
Режиссеры шутят, что на сцене можно поставить все, даже телефонную книгу. И все-таки, согласитесь, телефонная книга для режиссера - материал не самый благодатный. Как, впрочем, и cобрание сочинений Даниила Хармса. Но Олег Рыбкин всегда был неравнодушен к рискованным проектам.
Петербургский драматург Вячеслав Вербин специально для него создал эксклюзивную пьесу на темы Хармса, которая писалась именно для «Красного факела».
- Почему Хармс, почему сегодня? - говорит Олег Рыбкин. - На этот вопрос всегда бывает довольно сложно отвечать. Подобного рода вещи складываются, когда накапливаются. Мы говорим о жестокости и жесткости мира, в котором уже никого не ужасает смерть. Понимаете, она никого уже не ужасает - мы к этому пришли, мы этого успешно добились. Вот, собственно, почему...
- Когда мы захотели Хармса, - признается Вячеслав Вербин, - пришлось взять весь массив его литературы и, учитывая его стилистику, его поэтику (даже малопонятную, казалось бы, на первый взгляд), выбрать из всего этого массива некие вещи, распределить их, пронизать одним единым, выделить роли, придумать и найти этому подкрепление в материале для того, чтобы возникла внятная история.
Сценическое пространство под «внятную историю», оформил художник Игорь Кутянский, которому (как и всем занятым в спектакле) предстояло «сработать на соединение» - создать некий единый образ и единое состояние, которые бы позволили пьесе не развалиться на массу мелких эпизодов. В итоге появилось довольно мрачноватое вневременное решение с болотом, ржавым трамваем и зеленой луной. Трамвай, в котором собраны все хармсовские герои, и едет и не едет:
- Колеса, вросшие в землю... Трамвай, который никуда не идет... В этом есть свой образ, - говорит Игорь Кутянский. - Вот ехали и никуда не приехали, вроде бы как... Та страшная вещь, которая присутствует у Хармса 30-40-х годов, вдруг возникла сейчас на совсем другом политическом фоне. Тема вне политики. Фон мы старались убрать...
Костюмы к спектаклю сделала Фагиля Сельская - получился некий микст из «прикида» 20-х годов, времен НЭПа и т.д. Все потерто, асимметрично, перекошено.
- Когда показала наброски Олегу, - рассказывает Фагиля, - он сказал: «Надо еще кривее и косее». Перекошенный мир. Ну, думаю, сейчас начнется: ведущие актрисы наденут эти перекошенные костюмы, начнется вой, плач. Никакие гримы не выдержат. А в результате вышла ужасно радостная история - для этой творческой группы не существует понятия «хорошенький» или «красивенький», а существует понятие «точный»...
Были костюмы, которые по ходу работы пришлось полностью менять.
- Исчезла чудная дамочка, мягкая и пушистая... Олег требовал жесткости и непричесанности, - говорит художник по костюмам. - И еще был момент - мы сшили пальто на актера, он был в нем красив, как ангел... Олег заплакал и сказал: мне нужно пальто старое, изжеванное и измученное. И мы три дня пальто портили.
- И добились успеха, - вступает в разговор Олег Рыбкин. - На нем еще и написали слова Хармса: «Стихи надо писать так, чтобы, если бросаешь их в стекло, то окно разбивается». Это все Хармс...
История, рассказанная Хармсом - Вербиным - Рыбкиным, оказалась без хеппи-энда.
- Кто кого там побеждает: жизнь или смерть - это особый вопрос, который так никогда и не будет решен, я надеюсь, потому что иначе нам, драматургам, станет нечего делать, - говорит Вячеслав Вербин. - В самом названии - «Жизнь победила смерть» заложен словесный фокус... Волшебство этой фразы - в том же, в чем и фокус словосочетания «Казнить нельзя помиловать», где все зависит от знака препинания. Мы ставили этот знак то здесь, то там, переносили его на протяжении всего спектакля то влево, то вправо...
То, что получилось «на выходе», петербургского драматурга, присутствовавшего на премьере, удовлетворило полностью:
- Я увидел именно то, что хотел, и даже намного больше. Если у меня бегут мурашки по коже, если слеза прошибает в том месте, где хотелось бы, - значит, все в порядке. Вот и все. Я считаю, что спектакль состоялся. Он спорный и наверняка будет вызывать какие-то разноречивые мнения, но это неплохо...
А под занавес своего трагифарса Рыбкин обрушивает на зрителя шумную клоунаду с воздушными шарами:
- Это придумал режиссер, - отдает лавры первенства драматург. - Думаю, замечательно получилось - шары, как души ушедших, которые остаются с нами. Легкие, как воздушные шарики... Странная, замечательная сцена, есть в ней какая-то своя магия, которая заставляет забыть про то страшное, что там раньше происходило, про весь этот наворот чудовищного абсурда. Эти шарики и эти молодые лица - дескать, мы, ребята, вас попугали, потом посмешили, а потом снова попугали, а теперь живите и мы будем жить... Вот и все.
***
А в зеленой луне, висящей на сцене над никуда не идущим трамваем, нет никаких философских и иных смыслов, как оказалось:
- Краски другой не было, - резюмирует Олег Рыбкин.
Может, шутит.