Здравствуйте, уважаемые читатели!
Не знаю, почему считается, что наши поэты не умеют писать серьезные стихи? Я с этим совершенно несогласен. Вот, например, Владимир Косарев, чьи стихи мы сегодня представляем вашему вниманию. Он пишет о том, о чем пока еще написано очень и очень мало - о нынешних так называемых «локальных конфликтах» или, проще говоря, о войне... А война, вернее, ощущения и переживания человека, попавшего на войну, остаются одними и теми же во все времена. Поэтому стихи Владимира Косарева в чем-то, может быть, и наивны, но зато они по-человечески искренни. Так что давайте не будем долго говорить, а просто почитаем стихи Владимира Косарева.
С уважением, Аркадий БОБИН, администраторP.S. По всем вопросам обращаться каждый вторник с 10 до 12 час. по тел. 54-20-15.
Меня безграмотно слепили Две созидающих руки Из звездной межпланетной пыли, Из брызг пылающей реки, Из скальпа голубого неба, Из гальки солнечных дорог, Из крох невыросшего хлеба, Из неиспытанных тревог. *** За семью печатями, за семью заборами, За стеной за каменной, низко под землей, Мы с тобой раскрасили алыми узорами То, что в телевизоре названо Чечней. Мы в грязи копаемся - по колено в жидкости, Руки опаршивели от чужой крови. Сколько надо подлости, сколько надо дикости, Чтобы перепачкать мир с неба до земли! Там под Москвою телевизоры мерцают, Там «новый русский» покупает автомат, А у экранов наши бабушки рыдают: «Ведь убивают ребятишек», - говорят. Жизнь идет красивая, тополь распускается, И вокруг коммерции растет ажиотаж... А у нас с товарищем взрывы не кончаются, И в огонь бросается взвод послушный наш. Вся корреспонденция тоннами погрузится, И письмо доставит в дом добрый почтальон: «Здравствуйте, родители, если все получится, Мы в июне встретимся и еще споем!» И в репортаже улыбнется с БТРа Красивый юноша в тельняшке голубой. Проснись, Отчизна! Для тебя святая вера Стоит в одном строю с безграмотной толпой. Все одно забудется, вылетит из памяти, В мемуары кто-нибудь что-нибудь черкнет, Только вы, родимые, больше врать не станете - Эра информации вряд ли повернет. На крылатых ангелах в синеву небесную Полетят товарищи бывшие мои, И придут на Родину, милую и честную, Чтоб узнать, как рэкетом зашибать рубли. «Ах, конъюнктурщик! - пусть ругает кинокритик, - В эфир такого не пускать и отогнать!» Прошу вас божески, вы только не кричите, Я в самом деле не умею подавать. P.S. Цветами черными пусть мой блокнот испачкан, Но без пристрастия, поверьте, не могу. Я до загривка информацией накачан, Что успеваю только крикнуть на бегу. Забудьте, люди, отвлекитесь, ради Бога, Меня, товарища и верный АКС, Такая доля нам - тяжелая дорога, Следы от танка и засевший где-то бес. А может быть, останусь здесь навеки - Сгорю в подвале или заведу семью... Мы не бандиты, мы душевные калеки, Но почему-то я вас все равно люблю. Ханкала, 1996 г. *** Вечерами смотрю на восток, Провожаю багряные дали, Где сибирский родной уголок, Где метели стеною вставали. Я смотрю за высокий хребет, За гранитные серые своды... И туда, где субтропиков нет, Все влечет меня голос свободы. Здесь не сыщешь холодной пурги И метели лицо не румянят, И в прозрачное утро шаги На пороше следы не оставят. Здесь огромное солнце встает, Обнажая скалистые зубы, А меня неудержно влечет В край, где снежные хвойные шубы. Заманила судьба далеко... Как шаги мне измерить и метры? Как мне все-таки было легко Там, где дули холодные ветры! Где слеза застывала в алмаз, Где без счета огромные ели. Не могу позабыть я о вас, Мои злые подруги-метели. Вечерами смотрю на восток За небесные скучные лужи. Там, где маленький мой городок, Мне теплей от мороза и стужи. Ханкала, 1996 г. *** Заглянул в окошко месяц-неудачник, Прокурор захлопнул прошлые дела, Изорвал газету хмурый аппаратчик И шалава где-то по рукам пошла. Мчится жизнь нагая, мчит без поворотов, Обгоняя что-то, пропустив вперед, И сопит мальчишка, прилетев с облетов, В пирамиду бросив верный пулемет. И мальчишке снится не кровавый Терек, Не седой полковник, умерший в бою, А родной поселок и Обского берег... Где-то там оставил лодочку свою. И девчонка снится из соседней школы, За которой днями бегал как шальной, Снятся кинофильмы, сборища, футболы, Снится все, что нынче спрятано войной. Нет того мальчишки, нет родного дома, Только тьма тревожит и мешает спать. Жаль, что та девчонка с парнем незнакома, Остается только верить и скучать. Ханкала, 1996 г. *** Уже устал мой мозг От криков, палок, розг - Давно пора отправить к санитарам. Но сердце горячо. И радует еще Размеренным и правильным ударом. Закрыты навсегда Веселые глаза И тело заржавело от побоев, Но добрая душа, волнуясь и дыша, Еще творит в фантазии героев. Жестокий вязкий звук Убил навеки слух, Прощай, мотив со звонким пересвистом. Но я дышу пока, Хоть и слаба рука, Я устою на поприще тернистом. Ханкала, 1996 г. *** С пассажиром ночного трамвая Я от скуки затеял беседу: «Извините, - спросил я, зевая, - Я в каком направлении еду?» Он поспешно ко мне повернулся, Испугавшись вопроса и, словно Передумав, чуть-чуть улыбнулся И ответил спокойно и ровно: «Чтоб узнать, по какому маршруту Скачут наши проворные кони, Нужно нам отойти на минуту И отвлечься от этой погони, В стороне, поразмыслив немного, Отыскать путеводные звезды, Что укажут в дальнейшем дорогу Через время, сквозь зимы и весны». Я в ответ ничего не промолвил, И, сойдя к остановочной будке, Спрятал руки в жужжание молний Своей старой поношенной куртки. А потом, глядя в небо пустое, И окурки на рельсах пиная, Я подумал: «Спасибо большое Мудрецу из ночного трамвая».