Практика банкротства: «праздник» несостоятельности?

Ситуация с возвратом собственности на Новосибирском электродном заводе - отнюдь не частный случай. Напротив, эта история, возможно, войдет в качестве примера в учебники по экономике России конца ХХ столетия. А сегодня она активно обсуждается не только в местной, но и центральной прессе. Предлагаем вашему вниманию сокращенный текст интервью Георгия Таля, руководителя Федеральной службы по финансовому оздоровлению и банкротству.

 Ситуация с возвратом собственности на Новосибирском электродном заводе - отнюдь не частный случай. Напротив, эта история, возможно, войдет в качестве примера в учебники по экономике России конца ХХ столетия. А сегодня она активно обсуждается не только в местной, но и центральной прессе. Предлагаем вашему вниманию сокращенный текст интервью Георгия Таля, руководителя Федеральной службы по финансовому оздоровлению и банкротству. Полностью оно опубликовано в «Российской газете» за 24 июня.

- Сегодня многие экономисты убеждены, да и в прессе масса информации о том, что банкротство и связанное с ним образование дочерних предприятий для российской экономики - нормальное явление. Как государственные, федеральные структуры смотрят на такие вещи?

- Действительно, реструктуризация акционерных обществ и вообще любых компаний в процедурах банкротства - это вещь нормальная, это вещь естественная. Другое дело, чтобы они проводились по цивилизованным правилам и в соответствии с законом. Процедура внешнего управления имеет своей задачей восстановление платежеспособности должника, когда должник должен накопить определенное количество денежных средств, чтобы рассчитаться со своими кредиторами и в режиме текущей работы тоже иметь возможность удовлетворять требования кредиторов.

В качестве наиболее красноречивого примера можно привести ситуацию с Новосибирским электродным заводом (НовЭЗом), которая на днях, кажется, благополучно разрешилась, и хочется верить - окончательно. Ситуация достаточно типичная, не случайно многие средства массовой информации уже назвали ее прецедентом возвращения государственной собственности под контроль государства. Она типична в том, что процедуру банкротства пытаются использовать не для восстановления платежеспособности, то есть для чего она предназначена, а для недобросовестного передела собственности. Мы с этим боролись и раньше. К сожалению, действующее законодательство совершенно не предоставило государству возможности адекватно реагировать на эти ситуации, поэтому последние год-полтора мы нарабатывали новые механизмы. И то, что произошло на НовЭЗе, это, как мне кажется, первый пример адекватного реагирования на передел собственности, которые кое-кто пытается запустить с помощью процедуры банкротства.

- Георгий Константинович, коль скоро вы уж предложили рассматривать пример с банкротством НовЭЗа как хрестоматийный и образцово-показательный, то прокомментируйте, пожалуйста, отставку генерального директора НовЭЗа Сергея Кохановского.

Фото Бориса БАРЫШНИКОВА

 - Дело в том, что никакого самостоятельного значения это решение не имеет.

Оно имеет значение как необходимое звено в цепочке всех действий, которые мы предпринимали по возврату имущества, незаконно отчужденного с этого предприятия. Последние два с половиной месяца, в которые мы пытались решить эту задачу более мягкими способами, мы поняли, что сделать это не удается, и основной причиной является как раз сопротивление тогда действовавшей исполнительной дирекции предприятия, и прежде всего господина Кохановского и господина Волынского. В этой ситуации мы предприняли действия по смене этой команды с тем, чтобы решить эту главную задачу.

- На НовЭЗе все началось с отстранения конкурсного управляющего Сергея Суркова?

- Нет, гораздо раньше. Этим предприятием мы начали заниматься лет пять назад. Все это время оно было в кризисном финансовом состоянии. Где-то к середине 1997 года кризис достиг своего максимума. Предприятие фактически остановилось. После этого была возбуждена процедура банкротства, начались реструктуризационные мероприятия, предприятие задышало. И вдруг в какой-то момент мы увидели, что на самом деле восстановлением платежеспособности предприятия никто не собирается заниматься. Все действия той команды, которая в тот момент была на предприятии, и арбитражного управляющего Суркова направлены на то, чтобы увести на сторону денежные потоки, вывести с предприятия активы и незаконно ими завладеть. Вот именно это мы и намерены были пресечь, и именно сейчас по факту это делаем...

- На каком этапе работы по плану внешнего управления стало понятно, что прибыль уводится с завода?

- Это стало понятно не из плана внешнего управления. А тогда, когда арбитражный управляющий стал выполнять вполне конкретные действия. Когда было создано акционерное общество СибЭЛ, вдруг неожиданно обнаружилось, что в нарушение плана внешнего управления НовЭЗ не будет иметь там никакого контроля, что пакет акций, которым будет обладать НовЭЗ, не будет иметь там никакого значения, не будет иметь никакой рыночной стоимости; когда все фактически производственное имущество НовЭЗа было переведено в СибЭЛ, тогда стало понятно, какой план реализует управленческая команда.

- Что же происходит с НовЭЗом?

- До сих пор на НовЭЗе формально сохраняется контроль государства, т. е. государство владеет более чем 62 процентами акций НовЭЗа. Так вот в той процедуре реструктуризации, которую провели Сурков и его команда, в этом пакете практически остались одни убытки, а все ликвидное имущество было выведено в другое акционерное общество, где государство не обладало ровным счетом никаким контролем. Абсолютно понятно, что нельзя признать эту схему цивилизованной, нельзя признать эту схему законной и нельзя признать эту схему хоть как-то экономически обоснованной. Схема, которую применили Сурков и его команда, более чем вдвое по сравнению с нормальным режимом работы сокращала реальные объемы внутренних денежных ресурсов предприятия. То есть фактически ресурсы не накапливали, а уводили через подконтрольные себе посреднические фирмы... Ну а дальше - мы знаем десятки схем, как этот капитал не вернуть обратно.

- Когда стала понятна схема, по которой работают Сурков и сподвижники, управляющий был отстранен. Почему снятия его с должности оказалось недостаточно?

- Прежде всего был сделан несколько иной шаг, не отстранение Суркова, отстранения потребовали кредиторы, а мы как федеральная служба потребовали несколько иного. Мы провели расследование деятельности Суркова, у нас состоялась комиссия, отметила все нарушения законодательства, допущенные им, и подала ему предписание. Он должен был в течение двух месяцев, выполняя наши предписания, устранить все те нарушения, которые он допустил. В частности, возвратить незаконно отчужденное имущество: среди прочего он должен был отказаться от той давальческой схемы, на которую завод был переведен, отказаться от схемы экспортной реализации через свои посреднические каналы и структуры, которую использовал в свое время.

Целью нашего предписания был возврат имущества и перевод предприятия в то состояние, в котором оно будет реально работать, развивать производство и иметь на это необходимые ресурсы. Отставка Суркова - это было не наше решение. Это было решение арбитражного суда, и я думаю, что арбитражный суд нашел веские основания, чтобы принять это решение. После этого арбитражный суд утвердил государственного арбитражного управляющего. Им стал руководитель нашего межрегионального территориального управления Парыгин, перед которым была поставлена задача: без переворотов, без конфликтов и революций вернуть имущество и наладить нормальное функционирование предприятия.

Однако фактически исполнительная дирекция, структуры управления остались в руках той же команды, она осталась в руках господ Кохановского и Волынского. И в течение всех этих двух месяцев они фактически препятствовали выполнению этих задач: они не отказались ни от одной из тех схем по поставке сырья и материалов, по реализации произведенной продукции, которые наносили ущерб должнику. В итоге, чтобы устранить все недостатки, и было принято решение, что эту исполнительную дирекцию надо убирать.

- Сейчас, насколько я знаю, очень похожая схема начинает разворачиваться на АО «Сибантрацит». Та же самая команда. Представители Сибирской и Уральской алюминиевых компаний, Кохановский, Мамут, так сказать, разработали ту же схему. То есть есть ли такая информация у вас?

- Я пока не хотел бы комментировать ситуацию с «Сибантрацитом». Мы сейчас как раз занимаемся тем, что собираем информацию о том, что там происходит. То, что там идет арбитражное управление, нам известно, но мы сейчас как раз в деталях пытаемся понять ситуацию.

- Скажите, пожалуйста, а вот, допустим, ситуация: если отстраненная команда будет саботировать ваше решение, поскольку известно, что на днях НовЭЗ чуть не остановили. Там начали методично выключать практически все печи, а остановить их единовременно просто невозможно, это дикое нарушение технологии, а запустить их потом будет очень тяжело. Что можно предпринять в такой ситуации?

- Это уже не по нашей части. Соответствующее реагирование должно быть предпринято по линии прокуратуры и иных компетентных органов, потому что совершенно очевидно, что в этой ситуации эти господа уже прямо перейдут грань Уголовного кодекса.

.
Подпишитесь на нашу новостную рассылку, чтобы узнать о последних новостях.
Вы успешно подписались на рассылку
Ошибка, попробуйте другой email
VN.ru обязуется не передавать Ваш e-mail третьей стороне.
Отписаться от рассылки можно в любой момент