Картинки с натуры
Таким видится лозунг в первых рядах демонстрации протеста, организованной «Обществом защиты пешеходов». Правда, нет ни общества, ни протеста. А есть пешеход, которого давят. Давят на светофорах, на проезжей части автобанов, во дворах домов и даже на тротуарах. Оно понятно, владелец быстролетной иномарки торопится по делам. Ему «стрелки» разводить надо. А здесь путается под ногами какая-то шелупонь. Помилосердствуйте, господа «новые русские»! Хотя бы в пределах вот этого, именуемого городом Новосибирском, многолюдного муравейника, снижайте скорость! Ведь ребеночек может перебежать дорогу. И старушка-вековушка сослепу шарахнуться под колеса. И задумчивый - поэт. Ведь добавление травмированных и «клиентов» морга, погибших в ДТП, зашкаливает за допустимые пределы.
Жалуются читатели, соседи, коллеги и домочадцы: неправильно мигают, а то и вовсе отключаются светофоры на перекрестках города, водители, останавливаясь на перекрестках, не оставляют пешеходам места для прохода, большегрузные Камазы дымят выхлопными газами под окнами. А что творится на тротуарах! Это единственное место городского ландшафта, где пешеход мог себя чувствовать в безопасности, теперь перестало быть таковым. На тротуарах города Новосибирска теперь не просто опасно, но весьма опасно, а на некоторых даже очень опасно.
Пытаюсь дозвониться в аналитический отдел городского управления ГИБДД. Трудно это. Почти что невозможно. Так же, как и в дежурную часть. Дозвонившись, узнаю, что «статистика есть, но...»
Между тем на пороге редакционного кабинета стоит мужчина средних лет. Вид транспорта, с помощью которого он едва передвигался, - обыкновенные костыли. Нога - в гипсе. Он звонил насчет опубликования поэмы под названием «Сказ о ТТП». И вот - пришел. Простучав по редакционному паркету, мужчина положил на стол листки манускрипта, испещренного каракулями. Плод вдохновения, когда мученику открытого перелома явилась муза в милицейской форме, с крылышкам погонов и зависла над ним, регулируя поток образов и рифм посредством профессиональных взмахов полосатым жезлом.
Приведу отрывок этого объемного эпического произведения, автор которого пожелал остаться инкогнито, так как его постоянно преследуют братки, включающие ему «счетчики».
Ты джипарь, а я хипарь. Пеший я, ты конный. Все опять, как было встарь На Руси посконной. Напирают бампера Прям на челядина. Стон идет из-под пера Поэта-гражданина. Откупились «братаны» Взятками большими, Заезжают со спины, Стелят нас под шины. Попадет ли дело в суд, - Коль за закон хватаешься - Вердикт такой уж вынесут, Что не рассчитаешься! - Кто виновен? - Пешеход! Пишут суд с милицией. Вот тебе и - пошехонь. Просто - инквизиция...Прозаический пересказ поэмы напомнил столь излюбленный публикой остросюжетный боевик, разделивший жизнь пострадавшего в ДТП, а точнее в ТТП, на две части. Почему ТТП? Оъясняю. Потому что дело было на тротуаре и поэтому в аббревиатуре ДТП поэт заменил букву «Д» на букву «Т». Но... Вкратце этот самый острый сюжет. Переваливший уже за возраст Иисуса Христа поэт-лирик, всегда аккуратно пересекавший дорогу на «разрешительный сигнал светофора», шел по тротуару, размышляя над неизбежностью рифмы «кровь-любовь» в лирическом стихотворении. Вдруг... (Это «остросюжетное вдруг») Удар судьбы. Фырканье дизеля. Дикая боль в левой ноге. Полная отключка. Очнувшись, поэт увидел, что он лежит уже не на тротуаре, а на проезжей части. Километрах в трех от того места, где его сбили. Рядом суетятся сотрудники ГИБДД. Совершают замеры. Составляют протокол. Поэт, понятно, сразу же понял, что пока он был без памяти, его сюда перевезли, и вот теперь... «Рыло» джипа было слегка помято. И один из милиционеров заинтересованно осматривал близстоящий бетонный столб.
- Как шальной выскочил на проезжую часть! - вещал коротко стриженный «бык». - Я давай отворачивать. Жизнь ему спасал. Понятно, не успел отвернуть, хоть и ехал со скорстью 25 километров в час. Дык, он же в натуре - прям под колеса сиганул. Камикадзе!
- Так-так! - понимающе кивнул милиционер. - Ох, уж эти пешеходы!
- Свидетель-то у вас есть, что он шел на красный свет?
- Да вот они! Целых три свидетеля!
Три «братка», стоявшие рядом, шевельнули квадратными челюстями. Увесистые кулаки давали понять, что свидетели вполне могут постоять за справедливость даваемых ими показаний.
- У вас, конечно же, свидетелей нет? - склонился милиционер над очнувшимся, укладываемым на носилки эскулапами скорой помощи.
- Да какие у него свидетели? Товарищ младший лейтенант! - скривился «бык». - Чмо ходячее! Не видите што ли! Поди еще в трехкомнатной квартире живет! Ну ничего! Мы ему пришлем риэлтеров...
- Да! По всей видимости, вам придется выплачивать внушительную сумму, гражданин! Материальный ущерб! Видите! Джип сильно помят... Подпишите вот здесь. С моих слов записано верно...
- И вы подписали? - невольно оборвал я загипсованного любителя муз.
- Ну а как не подписать? Он резину тянул. А я готов был выть от боли...
Но та боль, как выяснилось позже, была лишь преамбулой. Буквально на следующий день к загипсованному поэту явились те самые «свидетели» и выкатили счет на ремонт джипа. Получилось, что с квартиры с женой, дитем и тещей придется съехать в развалюшку в частном секторе, а квартиру «отписать». Придя в себя, поэт дохромал до рокового места на тротуаре и, проводя «собственное расследование», нашел на обочине пешеходной дорожки столб со ссадинами, подтверждающими, что джип врезался в столб именно здесь, а не в трех километрах от этого места. Доковыляв до милиции, он выложил там свою версию происшедшего.
- Но вы же подписали совершенно другие показания! - ответили ему. - А если измените первоначальные. будете отвечать за дачу ложных...
Размышляя о неизбежности рифмы «мент - документ», поэт похромал в суд. Первое же заседание заставило крепко задуматься над тем, почему у античной скульптуры по имени Фемида завязаны глаза.
- Квартиру все же пришлось переписать на «братков», - завершил прозаический пересказ поэмы посетитель. - Но... оно и неплохо. Ребята пообещали, что если еще кто собьет, то платить будут все равно им. В обиду не дадут...
Когда за ним закрывались редакционные двери, я обратил внимание, что поверх гипса на его левую ногу обут лыковый лапоть. И подумал о том, что историкам литературы придется двояко толковать слово «крыша» в его стихотворении.