Старик переиначивал услышанное на свой лад. — Какая у собаки борода к ночи? — недоумевал он. — Господи, и поговорить не с кем! — огорчалась жена. — Скорее бы сын Василий приезжал, жду не дождусь! — Вот это верно, к дождю, — по-своему уловил последнее старик. — Дед Матвей, у тебя что ни слово — прикол, — восхищался местный поэт — десятиклассник Степка Земельнин. — Как это понимать: «Снова при ком»? — удивлялся дед. — Я всегда при старухе состоял, больше ни при ком! Говоря это, Матвей был очень доволен своей отповедью.
Глухота деда Матвея
Бабка Петровна была сухонькой, хорошо видела и еще лучше слышала. Ее муж, дородный дед Матвей, на свое зрение обиды не имел, зато отличался непробиваемой глухотой. И при этом оставался франтом: усы не жаловал, но бакенбарды и бороду холил. Старухе они тоже нравились, и она временами напоминала:
— Сходил бы постригся! Не носишь усы, баки и борода — клочьями!