О «Царе», вере и…листиках от яблони

— Петр Николаевич, кто такой Иван Грозный? — Господь оделил его множеством талантов. Он был и прекрасный поэт, он сочинил акафист, великолепное церковное песнопение, он был великолепный дипломат, всегда все малой кровью, договаривался. Умнейший духовный писатель был, присоединил множество к нашей стране земель, Сибирь, Ливония — все его рук дело. И вместе с тем это человек, который изобрел собственного бога. А если вы верите не в того бога, то вы верите в кого? В левого парня. Никакого третьего варианта нет. Вот что с ним происходило. Но это, на мой взгляд. Откуда нам знать через толщу веков? — Мы можем результаты увидеть кое-какие? — А результаты, милый мой, — отрубленные головы лучших русских людей, а как сказал Федор Михайлович, одна слезинка ребенка не стоит всей гармонии мира. Я с этой мыслью согласен. Цель не оправдывает средства. И в нашем кино митрополит Филипп, русский святой, это говорит царю, когда тот к нему приходит на исповедь. Царь говорит: «Как человек я грешен, но как царь я прав». Митрополит ему отвечает: «Яви раскаяние в делах твоих». Когда мы сажаем яблоню, мы сажаем ее, чтоб яблоко съесть, а не чтоб листьями любоваться. Вот у Ивана Васильевича, к сожалению, — листья. — Почему вы стали участвовать в этом проекте? После «Острова» вам предлагали много разных вещей, почему вы выбрали «Царя»? — А мне незачем участвовать в том, что мне не нравится. Я сам по себе… А почему «Царь» — во-первых, это Павел Семенович Лунгин, с которым мы давнишние товарищи, тридцатилетней давности, но этого мало. Я очень его уважаю, высоко ставлю... Настоящих художников мало. Которые умеют удивляться, пребывать в сомнении, в растерянности, что мы снимаем. Гораздо больше командиров. И вот что мы имеем на наших экранах, вы прекрасно знаете, раз вы этим занимаетесь: «9 рота» и прочее — не будем имен называть… Только в последнее время что-то стало появляться. Потому что страна-то великая у нас! — Вам легко было с Янковским работать? — Я с Олегом Иванычем Янковским работал в одной картине лет 15 назад. Я его не узнал просто. Он стал такой добрый... Я от него ни разу за три месяца не услышал ничего плохого — знаете, артисты какой народ? Ранимый, без кожи, раздражает все. А кино — это и ждать по целым дням, а потом вечером один кадр. Вот я ни разу от него не слышал ничего. — Так это же опыт. — Конечно, опыт. Но это опыт духовной жизни. Вот если человек такую работу в себе не ведет — шансов нет. Он остается один. Потому что и тот не так, и этот не так, и этого убрать надо, и этого убить, и жена не подходит, и дети не очень получились... Результат — один. В яму, накройся крышкой... все равно будет все не так, комары заедят... А Богу это не угодно. Богу угодно, чтобы мы в течение этой жизни изменились и по смерти соединились бы все в любви.