«Ирония судьбы-2»? Искренне рекомендую!

Конечно, каждый будет смотреть «Иронию судьбы-2», исходя из собственного опыта, вернее, сюжетов из собственной жизни, что нанизались, как шашлык на шампур, вокруг первого — рязановского — фильма. Ведь первую «Иронию судьбы» показывали по телевидению в течение трех десятков лет исключительно 31 декабря. А этот день и следующая за ним ночь по определению полны всяких перипетий — счастливых и казусных, а также событий, которые по значимости в дальнейшей жизни телезрителей зачастую бывали не менее важными, чем у героев фильма. Одна моя приятельница, например, не досмотрев вторую серию, поехала в роддом рожать сына. А пять лет назад уже жена этого самого сына, смотревшего любимую с детства «Иронию судьбы», сказала: «Выключай телевизор, вызывай «скорую» — пора!» и родила наутро 1 января дочку Лизоньку... Семейство моей приятельницы уверено, что и правнуками они обзаведутся по иронии судьбы в новогоднюю ночь... Новую «Иронию судьбы» снял режиссер Тимур Бекмамбетов — да-да, тот самый, что заманил нас в 2006 году в кинотеатры своим «Дневным дозором». Поэтому нет-нет да и промелькнут в фильме вперемешку с типовыми девятиэтажками на улице Строителей, где некогда встретились Женя Лукашин (Андрей Мягков) и Наденька (Барбара Брыльска), готические лабиринты «дозорного» мегаполиса или полыхнут площади и улицы электрической феерией («светлые» победили?!); либо «Тойота» одного из главных героев «рванет» со скоростью звука по Питеру и эффектно затормозит в миллиметре от столба, как сделала это в «Дозоре», промчавшись по стене гостиницы «Космос» — у стола своего шефа, — Жанна Фриске... Но не пугайтесь: у фильма Бекмамбетова свой почерк, но сделан он с нежным пиететом к рязановскому шедевру. Кстати, по традиции в самолете пьяненький Лукашин (теперь уже Лукашин-младший — Константин Хабенский), уснув, неловко прикорнет к плечу сердитого пассажира, и этим пассажиром будет Эльдар Рязанов. А в финале и вовсе: красивым, каллиграфически выполненным посланием на фоне светящихся новогодних окон будет письменно высказана благодарность и признательность мэтру советской комедии. К слову, владея какими-то нынешними суперкинотехнологиями, постановщики очень бережно и тактично отнеслись к имиджу и внешнему виду постаревших кинозвезд 70-х: и Мягков, и Яковлев выглядят очень подтянутыми «старыми молодыми соперниками». Про Брыльску вообще не говорю, абсолютно без преувеличений: она выглядит прекрасно! Талызина (одна из двух подружек-учительниц) чуть пополнела, но так мастерски сыграла две свои сцены, что до сих пор плакать хочется... Какие еще «постоянные величины» объединили эти два фильма, которые по сюжету, стилю, совершенно не являются друг другу родственниками — никакими там римейками, сиквелами и прочее? (Как верно заметил один кинокритик, «Ирония судьбы-2» — это скорее всего фильм-спутник первой «Иронии».) Так вот: единственной абсолютной константой обеих картин является сидящий в банной простыне ничуть не изменившийся и ни на грамм за тридцать лет не протрезвевший Ширвиндт. Именно он, превратившийся из просто Павла в дядю Пашу, отправляет молодого Лукашина в Петербург — взглянуть на женщину, которую всю жизнь любил его отец: «Папу уважаешь? Вот и хорошо!» А во всем остальном это совершенно другая история и совсем новая жизнь. По крайней мере, в этом уверен Ираклий (Сергей Безруков) — жених Наденьки (Елизавета Боярская), дочери главной героини из первой «Иронии судьбы». И тут Безрукову виват(!): он ко всем своим достоинствам и заслугам еще и прекрасный комедийный артист. Именно с его пируэтов с мобильником «хэндс фри» (в поисках пропадающей связи с отдыхающим где-то на островах начальством) в зрительном зале начинается непрекращающийся смех. А это была не то пятнадцатая, не то десятая минута фильма. ...Да, те, кому сегодня двадцать или пятнадцать, почти беспрерывно смеялись, затихая лишь при созерцании лирических сцен. Люди много постарше шмыгали носом и вытирали повлажневшие глаза безо всякой логики (и уж точно не в момент встречи старшего Лукашина и старшей Надежды, оказывается, всю жизнь помнивших и любивших друг друга), а кто где и кто когда. Может, у каждого из них в памяти резонировали с фильмом свои собственные сюжеты. А может — совершенно не исключаю, — такие неслабые эмоции у них вызывал сам новый фильм. При всей, скажем так, голливудской «закваске» мифологическая основа в нем исключительно наша, российская, — наши фишки, наши шутки, наши ассоциации и душевные привязанности, в конце концов — наш выбор героя, который знает лишь одну песню отцовской молодости: «Если у вас нету тети...» Но красавицу завоевывает благодаря ей.