Пиночет уходит и остается

Страшное это было событие, возвестившее о том, каким некомфортным может оказаться зарождающийся двадцать первый век. Страшный был день, унесший на месте катастрофы свыше трех тысяч человеческих жизней. Но вернемся почти на три десятилетия назад. На экранах телевизоров — военные самолеты, атакующие президентский дворец в одном из государств американского континента — в Чили. Нет, штурмовики не таранили здания, но уже тогда в глазах людей мира стояли вопросы: «Как такое могло случиться?» и «За что?» Люди среднего и старшего поколений помнят: в скупых сводках из чилийской столицы Сантьяго сообщалось: президент страны Сальвадор Альенде с оружием в руках защищает дворец. Но что автомат в руках пусть даже и самоотверженно храброго президента? Палка против стаи воронья... Президентский дворец пал. Одиннадцатого сентября 1973 года власть в Чили оказалась в руках военной (фашистской, как тогда выражались) хунты во главе с генералом Аугусто Пиночетом. С тех пор о Пиночете говорили и писали многое. Одни обвиняли его в смерти тысяч чилийцев. Другие готовы были закрыть на это глаза и причисляли главаря мятежников к демократическим реформаторам. Мол, позже, правя страной, он привел Чили чуть ли не к экономическому процветанию. Казалось бы, уже смертельно больного экс-диктатора, «обнаруженного» где-то в Великобритании, не решили предать суду, даже перевезя его в Чили. Все тянули. Пусть, дескать, поправится, а в судебной системе больше свидетельств накопится, чтобы решать, есть ли его вина в смертях чилийцев. А старик крепким оказался. Стонал, глаза совсем подкатывал, но жил и жил год за годом. Его организм преодолел несколько критических состояний. И вот Пиночета нет в живых, а значит, как в таких случаях принято считать, нет с нами. И с ними — чилийцами. Латиноамериканцы — народ горячий. Высыпали на улицы — и беснуются. В экранах телевизоров — все те же широкораскрытые глаза. Многие из них полны слез. Одни — от скорби по Пиночету, другие — от радости по поводу наконец-то почившего. И у каждого чилийца, судя по телерепортажам современных российских электронных источников информации, — четкое обоснование своего поведения. Это если и выражение гаммы чувств, то вовсе не хаотичное. Что-то наподобие карнавала — жаркого и неотступного. О покойнике — «либо хорошо, либо ничего». Давайте этому и последуем, хотя, чего греха таить, любим мы, жители Земли, порассуждать в самых разных тонах и характеристиках об ушедших в мир иной сильных мира сего и вообще о тех, кто оставил какой-то след после себя. Не счесть, сколько раз судачило человечество, спорило, схватывалось до руко- и оружиеприкладства в яростных «дискуссиях» о мертвых, а, скажем, египетские пирамиды с гробницами и поныне там, где построены. Кстати, суд над Пиночетом так и не состоялся, хотя с 11 сентября 1973 года прошло уже 33 года. Значит, преступником и виновным в гибели десятков тысяч людей в правовом смысле считать мы его не вправе. Вот гитлеровский фашизм — тот осужден человечеством. Хотя, как мы видим, осуждение это кое-где уже начинает выветриваться не только из голов людей, но и из правовых актов целых государств. Людям свойственно смиряться со злодеяниями. Порой общество — за обновление любой ценой. Даже ценой памяти и здравого права. Итак, об Аугусто Пиночете — ничего. Давайте лучше скажем хорошо о чилийском поэте Пабло Неруде, а точнее, Нефтали Рикардо Рейес Басуальто. Судьба не отвела ему даже несколько лет после трагических событий сентября 1973 года. Тех, кто знал Пабло Неруду, поражала привязанность к родной стране — Чили, причастность к судьбе каждого человека и всего человечества. С фотографии смотрят на тебя добрые, доверчивые и немного грустные глаза. Очевидцы вспоминают, что это был удивительный человек. Его дом, увешанный жуками, бабочками, минералами со всех континентов, в чилийском местечке Исла Негра всегда оставался открытым для каждого. И однажды сюда пришла беда. Беда его родной страны. Пришла весть о смертях сотен и тысяч чилийцев. В то время, когда центральный стадион в Сантьяго был превращен в концентрационный лагерь, люди задыхались под палящими лучами солнца, угасала жизнь и национального поэта Чили Пабло Неруды. На одном из всенародных чествований поэта еще в мае 1973 года в Сантьяго Пабло Неруда сказал: «Я не хочу видеть свою страну в крови, это означало бы для меня смерть». Поэт писал: Если мне суждено умереть тысячу раз — пусть я умру здесь; если мне суждено родиться тысячу раз — пусть это будет здесь. ...Я люблю даже корни моей холодной маленькой родины. Его сердце не вынесло и одного критического состояния. Пабло Неруда умер 23 сентября 1973 года — через двенадцать дней после вооруженного свержения всенародно избранного в 1970 году президента Чили Сальвадора Альенде. С нами — поэзия Пабло Неруды — нерифмованная, тяжеловесная. И сильная. Смотрите: кровь течет по мостовым. Смотрите: кровь течет по мостовым. Набат? Прилив уничтожающей волны? Впрочем, это уже стихи, написанные Пабло Нерудой в 1937 году о сражающейся Испании, где он побывал. Лик фашизма поэт изобразил так: Однажды утром стали выбиваться из-под земли костры и пожирать живое, и с той поры — огонь, и порох — с той поры, кровь — с той поры. После получения Нобелевской премии за укрепление мира в 1971 году Пабло Неруда прожил немного. Беда метит в сильных.