Талантливого человека преследует... талант

Меня всегда восхищают его страстная любовь к родине, краю, где он родился, его незаемный ум, во все времена духовная независимость и раскрепощенность, редкая душевная широта, верное товарищество, влюбленность в дело, которому посвятил жизнь. И исключительная, до застенчивости, скромность. Создается впечатление, что он, человек, находится в тени самого себя, художника. Ему, художнику, свойствен высокий профессионализм, философия мировосприятия, самобытная образность, выразительность живописно-пластического языка. И несомненное мастерство. Он творит по зову сердца, отдает предпочтение общественно значимым сюжетам и личностям, романтическо-созерцательному пейзажу. Мастер уступает своим произведениям часть души, нередко и вовсе обнажает ее, доверяясь людям. Помню, как по случаю его 70-летия мы пили за чистоту души и палитры абсолютно непьющего Ивана Петровича. За чистоту его ранимой души, за чистоту и правду его палитры. Справедливо говорят: искусство настолько глубоко, насколько оно остается понятным зрителю. Сила его образов впечатляет, в них — концентрация мысли и чувства, ясность духа и миросозерцания, большая сила художественного воздействия. Без лжефилософских загадок, интеллектуальных ребусов, навязчивых метафор. Просто, ясно, искренне, от всего сердца. Художник находится в рамках классической традиции, которая, как известно, не бывает одной, но и не является затаптыванием пепла, а заключается в поддержании огня. Похоже, трудно вписаться в нынешнюю беспокойную жизнь — которая чеканит из человека монету, порой очень мелкую, — без потерь для собственной личности. Однако академическая выучка — пример таких учителей, как известные живописцы Т. Яблонская и А. Шовкуненко — внутренняя, духовная культура не дают руке мастера сфальшивить, «перестроиться», предать, в конце концов, самого себя. Он прекрасно понимает, что искусство не прощает лжи и жестоко мстит за неискренность. Здесь уместно напомнить о судьбоносной дружбе художника с Василием Макаровичем Шукшиным, братом и по родству, и по духу. Оба они, наверное, генетически запрограммированы на добро, правду, свет, надежду. Благодаря и этому обстоятельству, несмотря на современные жизненные коллизии, Иван Петрович Попов остается самим собой, верным своим морально-нравственным воззрениям, идеалам, остается настоящим самодостаточным художником в искусстве, если это настоящее искусство, а не мода, конъюнктура, не откровенное холуйство и лакейство. «Быть таким, какой и есть, в этом — достоинство и честь». У художника долгая и непростая биография. А жизненный путь типичен для своего времени. Сначала деревенское детство без отца, смерть матери, учеба в ремесленном училище, работа на заводе. В какой-то мере он тоже обрызган кровью и потом военного лихолетья, у него было немало поводов для уныния, отчаяния, чтобы озлобиться, потерять надежду, веру в добро и справедливость. Но он испытания духа и тела выдержал, все победил. Судьба сделала крутой поворот — была учеба в художественной школе в Киеве, затем в Киевском художественном институте. Что ни говори, талантливого человека преследует талант. Правда восторжествовала при жизни, а не потом, как это часто случается с талантами. До сих пор он не оставил сладкой каторги у мольберта под спросом совести и долга. И сегодня, на девятом десятке лет, он прибавляет ни годы к жизни, а жизнь к годам, занимаясь творчеством и преподавая в институте искусств Новосибирского государственного педагогического университета. Иван Петрович, наверное, счастливый человек, так как всю свою жизнь занимается любимым делом, честно, достойно выполняя его.