По тем временам он был образованным человеком, окончил полный курс церковно-приходской, так что в скором времени его назначили сцепщиком вагонов, а затем составителем поездов в Болотной. Станислава железная дорога всегда тянула, а особенно привлекала техника. «Страшно было интересно: как это металл обрабатывают?» — с улыбкой вспоминает он. Сразу после школы пошел проситься в депо, куда его по малому возрасту и отсутствию профессии взяли только учеником слесаря. Ну а как стало известно о наборе в железнодорожное училище, Гаврилин тут же вызвался. Через два года паренек вернулся в Болотную настоящим токарем-универсалом пятого разряда. Но романтика дороги не давала покоя. Станислава влекло на паровоз, хотелось управлять этой мощной машиной. А если и не управлять, то хотя бы ездить на ней. И он стал кочегаром. Затем при первой возможности сдал на помощника машиниста. «Как выездил пятьдесят тысяч километров, сдал на машиниста, — рассказывает Станислав Петрович. — Как не вспомнить с благодарностью таких людей, как Николай Петрович Беляев, он был моим учителем на паровозе, или Николай Иванович Чишков. Это замечательный человек, опытнейший специалист. Он был машинистом-инструктором, моим наставником. Это уж потом я сам молодежь опекать стал, тоже работал машинистом-инструктором». Из коллег с особой теплотой Станислав Петрович вспоминает Василия Грищенко, Владимира Свиньина. И, как ни странно для человека, отдавшего всю свою трудовую жизнь такой динамично развивающейся отрасли, как железная дорога, Станислав Гаврилин и сейчас с особым чувством говорит не об электровозах, открывших новую страницу в истории магистрали, а о… паровозах. — Тогда многое зависело от умения помощника машиниста, от грамотных действий самого машиниста и кочегара. Вовремя уголь подать. И подбросить его вовремя. Следить, чтобы стокер не забился камнями. Все зависело от профессионализма и слаженности бригады. А сейчас главное заключается в том, как человек соблюдает правила вождения поездов. Напряжение в сети есть, главное дело — следить. Плавно и вовремя поехать, притормозить, когда нужно, чтобы не дернуло поезд, а то может случиться обрыв. Там и уклон, и подъем, и поворот, а не ровная дорога, как может показаться человеку стороннему. Конечно, сейчас мощный подвижной состав, залюбуешься. Но разве позабудешь то время! И даже в канун 110-летия магистрали Станислав Петрович все равно немного грустит о малой родине, о Болотной. На этой станции прошла вся его трудовая жизнь. Говорит, что в его возрасте нельзя менять убеждений (ну, с этим все в порядке) и места жительства. «Новосибирск — огромный город, — говорит он. — Идешь по улице, и почти нет знакомых лиц. А в Болотной — пройди от вокзала метров пятьсот, человек семь поздороваются, спросят, как дела…»
С нежностью к паровозам
Он не был первым железнодорожником в семье. Дед Станислава Петровича Гаврилина по матери, Василий Николаевич Климов, вернувшись из плена после русско-японской, за лучшей долей поехал в Сибирь, где остановился на маленьком разъезде (теперь это остановочный пункт Кубово) и устроился на работу станционным сторожем.