— Петр, вы всегда (или почти всегда) играете положительных персонажей. В жизни вы тоже положительный герой? — Я потерял отца, когда мне было всего 3 года, и меня воспитывали мама и бабушка. Они делали все, чтобы я не считал себя ущербным, а я в ответ старался ничем их не огорчать. Я не был заводилой во дворе и в классе, очень редко дрался — только в самых крайних случаях. — Наверное, ощущали недостаток мужского воспитания? — Да нет. У меня на это не хватало времени. Чтобы я не шатался по улице, мама отдала меня на фигурное катание. Мне нравились общефизические упражнения, акробатика и хореография, но выход на лед не особо привлекал. Одно дело — просто дурачиться, и совсем другое — исполнять сложные элементы. Это так скучно. К тому же мне, как человеку необязательному, обязательная программа, сами понимаете, не очень в кайф. Еще мне нравилось устраивать гонки на коньках. Мы раздавали друг другу клички, у меня была — Рыжий страус. Я до сих пор не могу понять, почему, но тогда мне казалось, что это звучит очень красиво. — И чем закончилась ваша эпопея с фигурным катанием? — Тем, что нашу школу закрыли. К тому времени я захотел заняться каким-то мужским видом спорта и пошел в дзюдо и каратэ. Но через год мой тренер ушел, нашу группу расформировали. Нас с ребятами раскидали по разным группам, и мне опять стало неинтересно. — А чему в детстве вы посвящали свое свободное время? — Гулял с друзьями. Или сам. Я очень любил оставаться один — ходил по улице и придумывал себе всякие истории. Зимой, например, очень любил представлять себя космонавтом, который попал на космическом корабле на Луну. Окружающие от меня шарахались: я воображал, что они инопланетяне, и прятался от них, роя в снегу норки. — Интересно, за что вас, всего из себя такого положительного, хотели выгнать из театрального училища? — Я учился в колледже при ГИТИСе, после которого было две дороги: либо в ПТУ, либо в театральный. Но в ПТУ не хотелось мне, а в театральном не хотели меня. В ГИТИС я провалился, в «Щуке» — тоже, во ВГИК опоздал на какие-то групповые занятия, во МХАТе меня долго слушали, но тоже решили, что толку не будет. Я уже подумывал о том, не поступить ли мне на физмат или химико-биологический факультет. И тут попал в Щепкинское училище. На курсе Николая Афонина — о чудо! — мне сказали: «Больше никуда не ходите, мы вас берем». Я сразу же забыл, что меня никуда не хотели принимать, и возомнил себя гением. Думаю: «Чему здесь, собственно, учат? Да я сам всех могу научить!» — и начал конфликтовать с педагогами. Наверное, из-за того, что я сильно возгордился, судьба решила меня наказать — я сломал ногу. Причем перелом был таким серьезным, что три месяца я провел в больнице, потом еще три восстанавливался дома. По сути, второй курс у меня накрылся. Спасибо моим педагогам — они вошли в мое положение и разрешили сдать экстерном все экзамены. — В армии не служили? — Вообще-то, служил — в Театре Российской армии. Поэтому курс молодого бойца прошел. Там есть огромная мраморная лестница, которая не мылась, наверное, несколько тысяч лет. И вот нам, пяти артистам, которые считались военнослужащими и одевались в форму и солдатские сапоги, дали задание: отмыть ее к приезду каких-то высоких гостей. Мы надраили ее до блеска и позвали прапорщика посмотреть на эту красоту. Он пришел, поскреб что-то ногтем и спрашивает: «Это что такое?» А лестница же мраморная, камень белый, а в нем прожилки — как будто ржавчина: пришлось все перемывать. В общем, интересно было в армии. — Петр, «Бедная Настя» стала для вас первым опытом в кино. Не трудно было переквалифицироваться из театрального актера в киношного? — Нет. Трудности были другого характера — сумасшедший график съемок. К тому же я параллельно играл в театре. Спал по 2 — 3 часа в сутки и так уставал, что доходило до курьезов. Помню, снимали сцену разоблачения Забалуева. Герой Александра Филиппенко оправдывался, что он не убийца, Страхов-Корф обвинял его во всех смертных грехах, а Лена Корикова поддакивала Дане. Мой Репнин должен был с достоинством все это выслушать, а потом увести Забалуева. Сцена шла хорошо, и вдруг режиссер дает команду: «Стоп! У нас Репнин из кадра выпал». А я в этот момент просто уснул прямо перед объективом камеры! В общем, не по себе стало князю... — Стоит ли идти на такие жертвы ради популярности? — Не ради популярности, а ради интересной работы. Для этого — стоит. — А есть что-то, чем бы вы не пожертвовали ради карьеры? — Сын. Ваня для меня — это все. Он родился, когда я уже активно начал сниматься в сериалах, поэтому виделись мы редко. Малыш очень скучал, и когда я бывал дома, не отходил от меня ни на шаг. Он даже звал меня мамой. Сейчас, когда мы с женой (актрисой театра «Сфера» Натальей Сильвановой. — Прим. ред.) разошлись, я все равно стараюсь как можно чаще общаться с сыном. — Когда-то вы писали стихи. Что-то новенькое у вас появилось? — Мне очень нравилось писать, но последние два года этим не занимаюсь. Надеюсь, когда будет больше свободного времени, я снова к этому вернусь. Кстати, недавно у меня появился велосипед, поэтому не исключено, что теперь у меня будет новое хобби. Но об этом говорить рано, потому что я его еще не освоил. А вообще сейчас мое главное увлечение — профессия. Экспресс-анкета Любимые: — писатели: Милан Кундера; — занятия: петь в ванной, ездить на шашлыки с веселой компанией; — еда: блюда восточной кухни; — алкогольный напиток: виски. Мечта: сняться в полнометражном фильме и отправиться в кругосветное путешествие на паруснике. Семейное положение: женат вторым браком (на Ирине Шебеко, которая сыграла в «Не родись красивой» модель Валерию Изотову). Снимался в сериалах: «Бедная Настя», «Грехи отцов» (оба — 2003), «Не родись красивой» (2005 — 2006).
Петя, он же Рома, он же князь Репнин...
Кого бы он ни играл — благородного князя Репнина в «Бедной Насте» или безалаберного Рому Малиновского в «Не родись красивой», Петр Красилов всегда неотразим. И не только из-за своей обаятельной внешности — просто человек он хороший... «Танцы на льду» и абсолютная победа в них вместе с Оксаной Грищук добавили еще один яркий штрих к портрету неотразимого...