Мама однажды ушла на работу, наказав к ее возвращению вымыть пол. Я при ней начала: натолкла печину, окатила пол водой, голик под ногу... Мама за дверь, а я за книгу. Через несколько часов мама вернулась, все, как было: ногой половицу как терла, так и тру — ту же самую, в руках книга, и глаза на нее подняла «нездешние»... Может быть, это был «Граф Монте-Кристо» или «Три мушкетера», не помню, но помню, что попало мне за этих графов мокрым голиком здорово. Более безопасным местом для чтения был огород или еще лучше — туалет. Чистенький, светлый, он стоял на безопасном месте от дома на солнечной горке. Засунешь книжку под рубашонку, схватишься за живот — и туда. Засядешь и наслаждаешься жизнью, читаешь, никто не мешает! А если мама вдруг потеряет и позовет, есть серьезное оправдание — был при деле. К пятому классу я уже прочитала всего Жюля Верна, Дюма, Купера, а чуть позже с упоением читала Мопассана, Стендаля, Бальзака. В школе русская литература давалась легко, многое было знакомо — ведь все это учила старшая сестра. Некрасов и Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Гоголь, Лесков и Горький были «своими домашними», Михалков, Гайдар, Островский — пионерскими. Стихи многих поэтов просто жили во мне. Стоило только один раз прочитать, удивиться, поразиться тому, как поэт точно передал «мои мысли», запомнить их на всю оставшуюся жизнь и цитировать, как свои. Особую прелесть и остроту ощущений испытывали мы, дети, сидя в вечерних сумерках на прогретых солнцем сосновых бревнах-хлыстах. Садились кучно, и кто-нибудь, под крик засыпающей галки или уханье ночной совы, рассказывал страшную, таинственную историю про Чапая, кровожадного Вия, Робина Гуда или старуху Изергиль... Это была отличная школа общения. Она будила любопытство, желание больше знать, а для этого читать, читать, читать, чтобы потом рассказать другим. Думаю, что у меня потребность поделиться знаниями с другими зародилась именно тогда, а любовь к книгам повлияла в дальнейшем на выбор профессии не только у меня, но и у старшей сестры. Мы много лет работали в библиотеках.
Подняла глаза «нездешние»...
Пол на кухне в нашем доме был некрашеный, и мыли мы его толченой печиной. Натрешь красный кирпич, посыплешь им мокрый пол, а потом голиком каждую половицу прошоркаешь, водой многократно промоешь. Высохнут половицы — желтые, светлые, как солнышко! Но труд этот был адский. Надо было не меньше двух часов тереть да мыть, кухня-то была большая.