Поодаль, справа, как бы за окном, — уличный мусорный бак. Позже еду и чай сюда, в палату дома престарелых, будет привозить на больничной каталке санитар в резиновом фартуке и сапогах, похожий на работника морга. Старики появляются шумной стайкой из двери зрительного зала под предводительством этого самого санитара, как дети, возятся перед сном, укладываются поудобнее. А привычный глобусовский третий звонок становится для этой дружной компании сигналом отбоя. Спектакль, без сомнения, стал одной из удач новосибирского театрального сезона. Прежде всего как в силу щедрой многослойности драматургического материала, так и щедрости режиссерского почерка Невежиной, которая свободу в исследовании «глубин» (новосибирцы помнят ее «Преступление и наказание» по гастролям МХТ им. Чехова) сочетает с постмодернистской изобретательностью в эстетике и форме спектакля («Белая овца» по Хармсу в «Глобусе»). И поскольку уж тут был упомянут Чехов, следует сказать, что, безусловно, «Mutter» вся «вышла из Чехова», называвшего трагические свои пьесы комедиями. Прибавив к нему еще одно, во всех смыслах, как черновик, прожитое человечеством столетие в виде новейших, масс-культурных аллюзий, сегодняшнего языка-сленга и фантастического финала. А искусным «передразниванием» «первоисточника» обозначив собственную литературную родословную. В общем, здесь все судьбы давно обрушились, а герои пьют жидкий чай, едят тошнотворную кашу и... дурачатся. Не доживают последние дни, а живут. Как будто знают какую-то тайну, как будто у них есть будущее. Действительно, в каком-то смысле Страшный суд у этих четверых, бывших — преподавателя философии и юриста, уборщицы и деревенской жительницы (Дурненков не валит все грехи на интеллигенцию), — уже на излете, почти позади, и они робко надеются на вторую жизнь. А реплику героини: «Люди смерти боятся, а жить не хотят» — то есть почему люди, зная о том, что они смертны, так безобразно проживают свою единственную жизнь? — можно считать ключевой мыслью спектакля. Мощным соавтором постановки, что изначально задано в пьесе, стала музыка немецкой рок- группы «Rammstein». А ее фирменная композиция «Mutter» и фантазия Невежиной родили еще двух персонажей, у Дурненкова отсутствующих. Именно эти две «потусторонние» девочки из мистического триллера поют «Mutter» на русском, окрашивая тему, скажем так, родовой вины старшего поколения в апокалипсические тона. Главных героев играют в спектакле четыре заслуженных артиста — Александр Варавин, Людмила Трошина, Ирина Нахаева и Юрий Соломеин. Где-то более, где-то менее удачно, но явно с удовольствием и азартом осваивая такой непростой материал и довольно сложный способ сценического существования. А мы, зрители, с удовольствием посмеявшись на премьере тем самым грустным смехом, в котором «грусть, как в вишне косточка», порадовались за них и за театр, в афише которого появился хороший современный спектакль. Московский режиссер Лена Невежина поставила на малой сцене театра «Глобус» пьесу Вячеслава Дурненкова «Mutter». Современную пьесу о стариках, живущих в доме престарелых.
Жизнь. Отпускается без рецептов...
Но спектакль получился не мрачным, а одновременно веселым и грустным, без назидания — мудрым. Хотя конгломерат реалий нашей нынешней жизни, как в самой пьесе, так и в сценографии Ирины Акимовой и Юрия Устинова, — очень жесткий... ...Четыре казенные кровати, на заднем плане — нечто жестяное, капающее — умывально-клозетное.