«Хочу помочь России встать с колен»

— Владимир Владимирович, на кого из родных вы больше всего похожи? — Двухметровый рост достался от отца. А вообще похож на маму — и внешне, и по характеру. Она была актрисой. Сейчас ей 85 лет, живет в Петербурге, неподалеку от меня. — Вы были «режиссером» в каких-то детских играх? — Я был не режиссером, а фантазером. Вместе с приятелем, с которым жили в одной коммуналке (кстати, он стал известным украинским режиссером), любили оставаться дома вдвоем и врать. Выдумывали всякие истории, причем многосерийные, с продолжениями. Игра обычно затягивалась на час, а то и на два. Так все это и называлось: «Давай поврем!» В начальной школе, когда учительница выходила из класса, развлекал однокашников выдумками или пересказом прочитанных книг, сильно меняя при этом сюжеты. — Часто вы бываете в роли зрителя, смотрите кино? — К сожалению, по телевизору смотрю только последние известия. Иногда какие-то кусочки фильмов. Вот недавно видел «Свои» Месхиева. Начал смотреть с утилитарной целью: там снимался один актер, который будет сниматься у меня. А потом посмотрел фильм с большим удовольствием и даже хотел поздравить Диму с успехом. — По вашим фильмам чувствуется, что вы хороший читатель: настолько бережно относитесь к слову писателя. — Я из книгочеев, книг прочел много, у меня дома довольно большая библиотека. Что касается экранизаций, дело не в отношении к слову писателя. Просто, если правильно читаешь, не нужно ничего менять. Последний пример — «Мастер и Маргарита». Конечно, не все однозначно восприняли мою картину: из 40 миллионов зрителей 31 миллион за, а 9 миллионов — против. Что ж, это замечательно. Таких результатов не было пока ни у кого. — Опять же, судя по фильмам, музыка для вас имеет особое значение. — Музыку очень люблю. Дома в основном звучит классика. Но мне близка и современная легкая музыка. В машине с удовольствием слушаю западную и нашу попсу, которую все так ругают. Знакомство с моим другом Игорем Корнелюком началось с того, что я слушал его песни и думал: какой замечательный мелодист, почему он не работает в кино? А вот чего терпеть не могу — так это наш рок. — Так, может, и русский полублатной шансон не нравится? — Почему он мне должен нравиться, я же не сидел? — К счастью. А ведь за такой продвинутый по тем временам фильм, как «Собачье сердце»... — Там, кстати, такая песня появилась буквально в последний момент. Сначала герой только танцевал, но когда фильм был уже смонтирован, я понял, что не хватает песни. Вспомнил Есенина: «Пароход идет мимо пристани, будем рыбу кормить коммунистами». Позвонил Киму, который писал слова песни красноармейцев. И он уже на следующий день продиктовал несколько куплетов, к сожалению, вошли не все. — Петербург стал для вас родным? — Я родился в Москве. Потом 28 лет жил в Киеве и уже больше тридцати — в Петербурге. Москву всегда любил. Там темп жизни, который соответствует моему. Еще там никто не спрашивает, кто ты такой и с кем дружишь, а ценят за то, что ты умеешь делать. Но когда мне предлагали переезжать, отказался. Все-таки мой город — Петербург. Он безумно красив. И с ним теперь уже столько связано! Прохожу по его улицам, как по местам «боевой славы»: он и «бандитский», и «идиотский» и «мастер-и-маргаритовский». — А сейчас у нас в который раз — «страна-подросток»? — Страна на подъеме, и это ощущается по всему. Сейчас Россия богаче, чем за все время своего существования. Я живу в богатой стране, в стране, которая распрямляет плечи. И сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь ей в этом, по мере моих скромных сил и способностей. Сейчас начинаю снимать «Тараса Бульбу» в какой-то мере потому, что хочу помочь своей стране осознать себя. Гоголь писал: «Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!» (Съемки должны начаться в декабре. — Ред.). — Ваш сын по папиным стопам не пошел? — Нет, он окончил восточный факультет университета и занимается китаистикой, турбизнесом Китая. Говорит, что иногда даже думает по-китайски. — Ждете внуков? — Конечно, хотелось бы. Хотя бы потому, что я третий Владимир в семье, мой сын — четвертый. И пятого не мешало бы завести! — Для зрителя режиссер — это прежде всего его фильмы. Какие свои работы вы считаете лучшими? — Есть список моих лучших фильмов, которые определял не я: «Блондинка за углом», «Афганский излом», «Собачье сердце», «Идиот» и «Мастер и Маргарита». Может быть, самая большая удача и в то же время самая сложная работа — последние экранизации романов Достоевского и Булгакова. «Бандитский Петербург», который мы сделали с Андреем Константиновым, мне очень нравится. Это был первый наш гангстерский фильм, такого жанра у нас раньше не существовало. — А чем характеризуется этот жанр? — Герой в нем находится с «той» стороны, и фильм обязательно кончается его смертью. Типичный пример — американский «Бонни и Клайд». Без этого условия жанр невозможен. — Что такое хороший фильм? — Тот, который смотрит народ и ему нравится. В кинотеатре привинчена к полу тысяча кресел. Для чего, по-вашему? Чтобы в них сидели люди и получали при этом эстетическое удовольствие. На снимках: Владимир Бортко; кадры из фильмов «Мастер и Маргарита» и «Собачье сердце».