Мы пожелаем ветеранам — забыть души и тела раны

Он был школьником, когда началась война. Как и многие сверстники, не будучи в силах мириться с постоянным голодом, оставил девятый класс и пошел на завод, чтобы получать не 400, а 800 граммов хлеба. Ранним утром по пути на работу забегал в магазин, где получал свою пайку, покупал, как сам говорит, «чекушечку» молока и в минуты съедал этот нехитрый завтрак. Так до следующего трудового дня. Призвали его в сорок третьем и отправили осваивать военную науку в часть, что стояла над Амуром. Старослужащих маршевыми ротами периодически перебрасывали на фронт, а молодежь берегли. Муштровали как следует, готовили всерьез. Но однажды — это было незадолго до победы над фашистской Германией или сразу после нее — пулеметчика переквалифицировали в… санинструктора. Тогда из армии уволили «стариков» и девчонок, а им на смену срочно собрали из всех частей тех, кто носил очки или обладал не очень крепким здоровьем, и в три месяца обучили оказывать первичную медицинскую помощь. Предстояли бои на Востоке. Из его маньчжурских воспоминаний самые яркие эти. Однажды Эдуард Малов вывозил раненых с поля боя… «Мы отправились на попутной интендантской машине в медсанбат нашей дивизии. Но там «моих» раненых не приняли: мест нет. Медперсонал не справлялся с потоком покалеченных бойцов из других полков. Пришлось ехать в медсанбат соседней дивизии. Возвращаясь утром назад, я увидел страшную картину: весь дивизионный медсанбат, вчера переполненный людьми, был полностью вырезан. Не осталось в живых ни раненых, ни медработников. Мой друг Миша Охин остался жив только потому,что его вместе с другими ранеными я вчера отвез в другую дивизию...» Говорят, резню устроили семеновцы вместе с разрозненными подразделениями японской армии, затерявшиеся в тылу наших войск. Они напали ночью и действовали бесшумно — исключительно ножами, чтобы не привлекать к себе внимания. Медсанбат, как обычно, двигался километрах в десяти за дивизией, и охрана его была слабая — легко раненные. По всей вероятности, ночью они уснули. Другое воспоминание связано с эпизодом, когда пришлось столкнуться с японцем-смертником. Своей стрельбой из бетонной полусферы он не давал нашим пройти, как только кто-то показывался — открывал прицельный огонь. Тогда наши призвали на помощь артиллеристов. Пушка, выведенная на позицию прямой наводки, только с третьего выстрела смогла повредить один из трех столбов, на которых держалось это сооружение. «Полусфера наклонилась и стала падать. Так боком и врезалась в землю. Люк в днище от удара открылся. Подбежав, наши ребята попытались вытащить стрелка, но не смогли, так как запястья его рук были прикованы к пулемету. Мы потом спрашивали пленных японцев: «Зачем приковывать, он же смертник?» Они отвечали, что сам попросил. Видно, не надеялся на свой самурайский дух», — говорит Эдуард Романович. Стихи он начал писать еще в школе, но дальнейшие жизненные события заставили отложить это занятие до более спокойных времен. И все же память бережно хранила самые тонкие переживания и самые разные образы, которые потом обрели зримые черты на бумаге. В его стихах оживают впечатления детства, очень тонко отражаются переливы чувств, застигающие человека в переходные моменты его жизни или просто в смену сезонов… Все на хмурые лица гляжу. Стал с годами сам хмур и обидчив. Пусть бываю порой неулыбчив, Все ж улыбкой твоей дорожу. И есть в маленьком сборнике, выпущенном несколько лет назад при меценатской поддержке «Инженерной геодезии» — предприятия, в котором Эдуард Романович Малов и его супруга, Полина Ильинична, проработали всю свою жизнь, несколько стихотворений, напоминающих о событиях сорок пятого и об их отголоске, ясно звучащем в сегодняшнем дне... … А годы катятся под гору. Редеют воинов ряды. И фотографий с красно-черной Каймой все больше средь других. Глядим в их лица, провожая, На их медали, ордена. И понимаем — продолжает Их отнимать у нас война. Эти последние строки навеяны тем, что при выходе Эдуарда Романовича на заслуженный отдых на его родном предприятии из тридцати ветеранов войны оставалось лишь семнадцать. И все последующие годы вносили коррективы в этот список. В поэтической почте редакции немало стихотворений о событиях шестидесятилетней давности. Их продолжают писать люди других поколений, пытаясь выразить то, что тревожит их и, наоборот, наполняет душу благодарностью и светом радости, гордости за то, что совершил народ во Второй мировой войне, и что в числе его бойцов был дед или прадед автора поэтических строк. Сегодня мы хотим предложить вашему вниманию некоторые из этих стихотворений. * * * Июнь сорок первого года, В согласии с летом погода, Зеленый у дома лужок. На нем оживленный кружок Сельчан, проживающих рядом. И там же — я вижу с крыльца — И мать, хоть не праздник, в нарядном И в белой рубашке отца. Негромкие тосты и речи, И песни, что слышались мне, Были, наверно, о встрече, О скорой победе в войне. Пусть детское сердце, возможно, Не все понимало, как есть, Но песни звучали тревожно, Как будто недобрая весть. Прощаясь, простились надолго. Не мирные ждали дела… Последняя в жизни дорога Отца навсегда увела. Я проводы эти запомнил, Хоть был в том июне мальцом, Хоть нет уже отчего дома С родным, до щербинки, крыльцом. Пусть было и горько, и трудно, Судьбу я за то не виню, Но… каждое мирное утро Особою мерой ценю. Автор этих проникновенных строк — новосибирец Горячев, не назвавший, к сожалению, ни имени, ни отчества. Наш давний автор Надежда Петровна Думбровская написала лирическое стихотворение «Облетает яблоневый цвет». Облетает яблоневый цвет, Я грущу, прощаясь вновь с весною. Затерялся в вечности твой след. Но твоя любовь всегда со мною. Вот она — в конвертах фронтовых Письмами питает мое сердце. Ты остался в тех сороковых. Я от горя не могу согреться. Вновь волнует яблоневый цвет, Только не тебе весны цветенье. Молодым, всего-то в двадцать лет, Ты остался на полях сражений. Яркой звездочкой горит твоя весна. Мне — седая осень расставляет вехи. Чашу горьких лет разлуки пью одна, Память о тебе я сохраню навеки. А следующие поэтические строки принадлежат Владимиру Дмитриевичу Горченкову, офицеру запаса. От генерала до солдата Освобождали мир когда-то От зла коричневой чумы. И перед памятью погибших, Святыни предков защитивших, Колени преклоняем мы. Мы поздравляем ветеранов! Пусть не болят былые раны! Так хочется вам передать Любовь, внимание живущих, Надежду в жизни дней грядущих И веру в божью благодать. Мы пожелаем ветеранам Забыть души и тела раны. Разделим с ними пополам И радости, и огорченья. И в День Победы, день весенний, Нальем «наркомовских» сто грамм. Мы присоединяемся к этому пожеланию и от всей души поздравляем дорогих ветеранов с Днем Победы! А Эдуарда Романовича Малова поздравляем еще и с его восьмидесятилетием!