Владимир Соловьев — о политическом российском оливье

И, как выясняется, очень невысоким уровнем этих самих человеческих качеств. Причем довольно быстро в процессе чтения книги становится понятно, что даже для тех, кто наделен редкими душевными достоинствами в полной мере, реализация их затруднена, а часто невозможна. Система сверху донизу построена так, что не позволит. Вы скажете: «Ну и ничего особенного, все это мы и так давным-давно знаем...» Как обычно, все дело в деталях. Владимир Соловьев — человек тонкий, умный и наблюдательный. Поэтому читать книгу одно удовольствие. А кроме того, его личные мысли и оценки происходящего очень точно подтверждают главную, с моей точки зрения, идею книги — порядочность человека, его внутреннюю духовную щепетильность, не позволяющие личности поступать аморально (просто потому, что для него это невозможно, как невозможно для большинства из нас убивать, людоедствовать, насиловать и грабить) — и были и остаются единственной гарантией существования нас и России. Потому что способов воздействовать на власть и заставить отвечать за свои поступки у жителей нашего государства нет. В этом контексте высказанное Владимиром Соловьевым предположение о том, что наш президент в своих решениях порой опирается на верность питерской «дружбе прошлых лет», кажется мне очень правдоподобным, но как-то не радующим. Безусловно, этот уровень принятия решений выше безоговорочной ориентации только на корысть у наших олигархов, но не выше способа принятия решений братков «Бригады»... Выводы, которые следуют из главной идеи книги Соловьева, просты. И давным-давно сделаны (правда, сомневаюсь, что их смогут сформулировать и уж тем более взять на вооружение наши законодатели и госвласть). Конечным результатом существования общества и государства является человек. Именно качества человека, полученные в результате его воспитания и образования, были всегда, а сегодня уж совсем наглядно стали самой главной движущей силой общества и государства. Поэтому человек (его желания и цели; его потребности и способ их ограничивать) будет определять всю историю нашего и будущего времени. (Как, собственно, определяли и до сих пор.) Следовательно, общественное представление о том, какими мы духовно хотим видеть наших детей, себя и наших руководителей, — вещь отнюдь не умозрительная, а очень даже конкретная. И вложения в воспитание наших детей — не более чем инвестиции в будущее. (Хотя, конечно, если дети вообще не родятся, то о будущем можно не рассуждать, ведь его нет.) XX век на хорошо образованное, порой даже гениальное, бездуховное отродье насмотрелся вдосталь. Точно так же, как и на «благородство» людей, готовых ради высоких принципов и идей идти на любые жертвы (не свои, конечно же, чужие!) До сих пор к человеческой душе серьезно относилась только Церковь. По-видимому, специально для тех, кто так и не смог поверить в реальность этой невесомой субстанции, прожиты именно так нами последние 15 российских лет.