Дело как критерий отношения к людям

— Наши доярки делятся на три группы, — философствовал Краснов, — хорошие, средние и так себе. К хорошим он, без всякого сомнения, отнес дояра Геннадия Жданова и Татьяну Драчеву. В прошлом году Жданов получил от каждой коровы по сорок пять центнеров молока. Татьяна Драчева очень много, тридцать лет, работала дояркой, а в начале 2010 года пошла на повышение — произведена в бригадиры. Участок работы у нее теперь огромный — почти полтысячи коров, доярок с подменными 13 — 14 человек, и все горластые. — Одна Тоська Жданова чего стоит, — с юморком говорил Геннадий Краснов. — Доит с прохладцей, а кричит громче всех. Таисия Жданова — жена Геннадия Жданова, который по градации председателя ходит в самых лучших. Жданова и Драчеву здесь зовут Сорокапятками. Это выдумщик Краснов так решил. Сорокапятки, как известно из военной терминологии, — противотанковые пушки, которые стреляют с открытых позиций. Но это так, между прочим. Ясно одно: сорокапяток в этом году будет гораздо больше. Хорошие, средние и разные — деление по отношению к делу. Зоотехник ежемесячно доводит до каждого животновода план по надою молока исходя из возможностей группы, рациона и прочих составляющих. Во внимание берется и то, сколько телят получили доярка или дояр, как обстоят дела с трудовой дисциплиной. Отсюда и заработки. У хороших он до двадцати тысяч рублей в месяц, у средних — двенадцать-четырнадцать, у плохих — семь-восемь. Елена Метель за девять месяцев уже получила по сорок пять центнеров молока от каждой коровы, став третьей по счету сорокапяткой. Работает с первотелками, а это очень серьезное и весьма ответственное дело. Раздаивает первотелок, передает их в основное стадо и снова набирает группу нетелей. Группы очень большие — до полусотни коров, и работать без молокопровода, о котором Краснов пока только мечтает, трудновато. Но не слышно жалоб от доярок: деньги получают хорошие, по крайней мере, те животноводы, которые стараются. А в наше время человеку больше ничего не надо. Все остальное, имея деньги, он приложит сам. — Вы хорошо знаете своих коров? — спросил у Елены. — Кличку они должны сами заработать. Если ведерница, то так и зову — Ведерница. А если надои малы, путь у буренки один — на мясокомбинат. Работает Елена дояркой тоже прилично — десяток лет. У нее, как и у бригадира Татьяны, богатейший опыт. А еще она готовый зоотехник. Училась в Красноярском агроуниверситете и почти закончила, осталось защитить диплом, но бросила. Понеслась Бог знает куда — на край света, в Новосибирскую область, в Татарский район. Как шутят по этому поводу, уж замуж невтерпеж. — Ох, какая я была дурочка, — говорит Елена сама о себе. — Мне тогда было двадцать два. Ничегошеньки не соображала. У меня вопрос к Галине Метель, зоотехнику: — А почему бы вам не поставить бригадиром Елену? Отлично использует знания, полученные в вузе. Галина Алексеевна некоторое время думает и выдает свою версию. У самой Галины Алексеевны предпенсионный возраст, и она решила: возьмет на этих днях отпуск, месяц посидит дома, подумает. Если сидение понравится, уйдет с фермы и будет готовить на свое место Елену. — Ой, да я бесхарактерная. Кричать на людей не могу. А у нас надо луженое горло иметь. Бывают такие ситуации, — не согласна та. — Зоотехнику кричать не надо. Это бригадиру, если что... Зоотехнику надо знать племенное дело и много чего другого, — строго замечает Галина Метель. — Я и так довольна жизнью, — талдычит свое доярка. — У меня все хорошо идет по жизни. В самом деле, жаловаться ей нет причин. Заработок приличный. Правда, муж у Елены, он сторож, получает раза в три меньше. — Да я ведь все понимаю, — объясняет Елена. — Был здоров, работал на тракторе, кормил семью, а сейчас пришел мой черед. У Елены три сына, три красавца — Женя, Саша, Ваня. 14, 12 и 6 лет. Помогают матери и отцу по хозяйству. А государство по федеральной программе построило Елене и ее семье просторный дом — девяносто квадратных метров: по восемнадцать на каждого члена семьи. Чем не жизнь? Грех жаловаться на судьбу. — Мне больше ничегошеньки не надо, — очень искренне говорит Елена, — я и так счастлива. Почему-то заговорили о городе, стали сравнивать его с деревней. — Я город не люблю, — решительно сказала Галина Метель. — Наша Рождественка в два раза лучше. Ни шума, ни суеты. Елена и Татьяна с ней согласились: «Мы тоже привыкли, в город нас не тянет». И председатель не молчал: «В деревне, как и в городе, теперь не любят гармонь. Всем караоке подавай. А оно же без души». — Оно у них в моде, — пренебрежительно добавил председатель. Сам он очень любит баян, хорошо играет и поет. Я не раз слышал в его исполнении хорошие, задушевные песни. В конце разговора решил сфотографировать женщин: зоотехника, бригадира и доярку. Но Галина Алексеевна решительно отказалась. «Что вы, нет, нет и нет. Я такая страшная на фото». А ведь не правда это, довольно симпатичная женщина. Краснов только беспомощно развел руками: «Наши женщины упрямые, если что решат, с места не сдвинешь». Так и появилось это фото на двоих — доярки и бригадира, Елены и Татьяны.