В то утро цветы улыбались

А однажды он пригласил меня в гости. — Приезжай, не пожалеешь. Наши края благодатны, зверя полно, дичи, растут кругом ели и кедры, орехов много. И в выходные дни я поехал. Был разгар лета. Солнце пахло травами, смолой. Всюду чувствовался аромат сосны. Максим Петрович по-дружески меня встретил: «Ай да молодец какой! Поедем в мое пристанище». Пристанище — это избушка. Недалеко от леса, по соседству с красивейшим озером расположился пионерский лагерь. Я наблюдал за жизнью лагеря, тем более что только-только покинул учительскую работу. Утром дети под звуки горна парами вышагивали за своей вожатой к озеру. — Готовьтесь, купаться будем по очереди, — распорядилась вожатая. Она назвала пять фамилий, и ребята полезли в воду. — Пять минут вам! — уточнила вдогонку. — Далеко не плавайте! Каждый может сорвать по лилии. — Ребята, не трогайте лилии! — попросил я, но мой голос в гомоне, визге, плеске не был услышан. — Дети, цветы такие красивые, они живые, не надо рвать, — повторил я с волнением. — Это заповедный цветок. В ответ раздался спокойный голос вожатой: «У нас тут свои порядки. И озеро наше, лагерное. Не нужно мешать детям приобщаться к природе». Через пять минут «приобщения к природе» первая партия вышла из воды и вынесла на берег пять белых цветков с зелеными жгутиками стеблей. Вожатая как должное приняла дар и, сплетая венок, зорко поглядывала, как очередная пятерка плавала по озеру. Когда пионеры уходили, лилии в венке потускнели под солнцем, лепестки потеряли живую упругость, одрябли. Венок в конце концов выбросили. — Загубили сколько цветов! — не унимался я. Ребята, кажется, смутились, вожатая тоже, но ничего не ответила, только махнула рукой. Запел горн, уводя отряд в лагерь. Я взял котелок, сходил на ключ за водой, сварил чай. После обеда отправился ворошить рядки накошенной Максимом Петровичем травы. Земляника уже подвялилась, от нее шел сладкий аромат. И я нисколько не удивился, когда увидел в кустах маленького рыжего лосенка, срывавшего черными губами молодую листву с тальника. К вечеру пришел учитель, усталый и печальный. — Что случилось? — спросил я, видя его хмурым. — Ты еще спрашиваешь! — сердито ответил он. — Лилии почто позволил рвать? — Да разве я позволил? Я им говорил, что нельзя. Кажется, поняли, да поздно, — оправдывался я. — Неубедительно говорил, — отрезал учитель. — Вся округа бережет цветок, даже горожане не рвут. Да знаешь ли, друг, что в нем, в этом цветке, душа народная живет? Мы тут не по книжкам жизнь проходили. Когда-то давно здесь учителя в прорубь бросили, в озеро. Народ дознался. Под суд отдали преступников. Помню, учитель был такой светлый, молодой, добрый. Мы с отцом накопали в реке корней лилии, принесли сюда и в ил зарыли. А то ни креста над могилой, ничего. Учитель замолчал. — Не знал я этой легенды. — Легенда — сказка, а я тебе про жизнь рассказываю, — Максим Петрович окинул взглядом поляну, повел рукою. — Молодец, что рядки собрал. Ляг, отдохни да молочка вон из горшка попей. И пироги с картошкой. Я в лагерь схожу, накажу покрепче, чтоб не озоровали. Ночью в небе качались звезды. В лучах скрипели коростели и плакала выпь. Еще дальше, на самом слуховом пределе, ревел медведь. И видилось мне, как почти сорок лет назад на этом лугу вот в такую же ночь сидел светловолосый парень, слушал, как вздыхает стреноженный конь, и думал свою простую человеческую думу, как быстрее покончить с послевоенной разрухой, голодом и приступить к основному делу — сеять разумное, вечное. ...Похоже, умаялся я, да и переволновался накануне. Проспал росу. Солнце стояло высоко над могучим лесом. Как и вчера, свистели иволги в ветвях. А на лугу уже не журавли бродили, а звонко разносились голоса ребят. Пионеры деловито стаскивали сено в большую кучу. — Ребята, а вы хоть знаете, зачем это сено? — Знаем, знаем, — хором ответили пионеры. — Для коз и зайцев! — Для доброты! — Мы и про белые лилии теперь все знаем. Нам рассказал учитель, Максим Петрович. Посмотрел я по сторонам. Неподалеку под высокой сосной стоял Максим, а перед ним голубело озеро. И в новое утро открылись белые лилии. Они словно улыбались своему заступнику. P.S. История эта произошла в Читинской области теперь уж почти три десятилетия назад. Но мне кажется, что и сегодняшнему поколению учителей и учеников она может сказать многое.