Говорят, рано или поздно каждого смертного ждет встреча с роковым «черным человеком». Если верить легендам, некоторые гении-пророки (Пушкин, Есенин, Моцарт) незадолго до смерти видели потусторонних вестников и терзались нехорошими предчувствиями.
А теперь представьте: к вам пришел вернее, за вами пришли Не просто «черный человек», а целая толпа темных личностей готического вида, жаждущих крови. За что?! А просто так за то, что вы имели неосторожность всуе помянуть «бабушку с косой» Помянуть почти в шутку, пытаясь скрасить будничное серое существование.
Главному герою пьесы Николая Эрдмана «Самоубийца» довелось испытать полный букет предсмертных переживаний: побеседовать с целой толпой «черных людей», побывать на собственных поминках, а в итоге все-таки выжить, несмотря ни на что. Жанр пьесы определен самим автором как трагифарс, и представляет собой тонкое смешение абсурдного и пугающего, забавного и трагического.
Николай Эрдман легендарная фигура в истории театра. Константин Станиславский сравнивал его с Гоголем, а Всеволод Мейерхольд с Мольером. Когда Станиславский прочел рукопись «Самоубийцы», он обратился к Сталину с просьбой: разрешить поставить пьесу во МХАТе. Сталин разрешил, но когда репетиции уже подходили к концу, «зарубил» практически готовый спектакль. Пьеса Эрдмана на долгие десятилетия умерла для сцены, а ее автор отправился в ссылку, в далекий Енисейск.
Из глубины сибирских руд посылал весточки матери письма с остроумной и грустной подписью: «Твой Мамин-Сибиряк». Театральной драматургией больше не занимался никогда и до конца жизни пробивался случайными заработками. Поэтому трагифарс «Самоубийца» самое значительное, самое лучшее произведение из всего того, что он создал.
Когда персонажи Эрдмана один за другим появляются на сцене, становится ясно: пьеса, написанная в далеком 1928-м, актуальна по сей день. Потому что людские слабости и пороки неискоренимы. Всегда, во все времена были охотники превращать похороны в политические демонстрации. Испокон веков в определенных кругах считалось романтичным пустить себе пулю в лоб (ради любви, ради высшего принципа и проч.). А дурачина-простофиля издавна был и остается находкой для идеологов всех мастей.
Роль главного героя играет Владимир Казанцев играет мастерски, горячо, умно, изобретательно так, что лучшего Подсекальникова, наверное, трудно себе представить! Наблюдая за ним, понимаешь, до чего не прав был Эдуард Лимонов, когда писал, что литератору в качестве персонажей следует избирать людей незаурядных, исключительных. Дескать, «в нем нет ничего интересного, в обычном человеке. Он не достоин ни жалости, ни удивления». Роль в исполнении Владимира Казанцева это головокружительная история из жизни «маленького человека», главное свойство которого непредсказуемость.
Герой спектакля, Семен Подсекальников никчемный мужчина, вечный ребенок, живущий по левую руку жены, по правую руку тещи (а куда ж ему, безработному, податься?) В его родной коммуналке тускло и неопрятно, однако безмятежная музыка, наполняющая этот каменный мешок, влечет от унылой реальности «пещерного века» в радужный мир фантазий.
Подсекальников типичный бездельник, фантазер, мечтатель, каких много на Руси. Его заветная думка выучиться играть на трубе и разбогатеть, давая концерты, но Праздник жизни обрывается в тот миг, когда уже вроде бы забрезжил свет в конце тоннеля, когда готов был политься рекой желанный гоголь-моголь В общем, не дано было бедняге овладеть тонкостями нотной грамоты, и все его мечтанья ухнули в небытие («вылетели в трубу», «накрылись медным тазом» наблюдая за актерами, видишь, как на сцене обыгрываются подходящие к ситуации фразеологизмы).
Если первая часть пьесы напоминает веселый балаган, ближе к финалу все мощнее звучат трагические нотки: депрессия крепчает, «заинтересованные лица» берут жертву в кольцо. И маленький человек стремительно вырастает в собственных глазах, когда видит, до каких судорог нуждаются в нем все эти разношерстные идеологи-авантюристы! (Пойми, товарищ, «дело прочно, пока под ним струится кровь ») Вырастает до того, что всерьез задумывается над жизнью и смертью, а в конце концов формулирует собственную философию демонстративно-эгоистическую, но обаятельную и жизнеутверждающую. Дающую отпор со стороны маленького человеческого «я» агрессивно-подавляющему «мы».
«Самоубийца» прекрасная работа всего творческого коллектива «Старого дома». Так как спектакль густонаселенный, в нем заняты практически все актеры театра: Ольга Кандазис (жена Подсекальникова Мария), Ирина Смолякова (бдительная теща Серафима), Андрей Бутрин (манерный Гранд-Скубик), Леонид Иванов (Виктор Викторович, тоже очень стильный бес), Евгений Новиков (предприимчивый товарищ Калабушкин), Диана Корсс («вся такая воздушная» фея-секси Клеопатра Максимовна) и многие другие. Особо запомнился Владимир Борисов (юродивый-глухонемой), который так удивительно сыграл в финальной сцене! А финал получился грустный потому что оружие, вынесенное на сцену еще в первом акте, все-таки выстрелило в полном соответствии с законами театра.
Когда я работал над спектаклем, говорит режиссер Сергей Бобровский, я старался уйти от политики, от лозунговости. Протест против коммунизма, социализма, марксизма-ленинизма и т. п. это самый поверхностный пласт, а мне хотелось заглянуть глубже. Спектакль не должен напоминать соцагитку, направленную против ушедшего строя. Это спектакль о сегодняшнем дне, об отношении человека к человеку, об отсутствии любви, в библейском смысле О времени, которое ничем не лучше и не хуже тех далеких лет эпохи, в которую Эрдман написал свою пьесу.