Люди старшего и среднего поколения наверняка помнят выступления замечательного поэта — некоронованного короля литературной пародии Александра Иванова. Сколько безудержного, воистину гомерического хохота вызывали сатирические стихи и комментарии талантливого москвича в телепередаче «Вокруг смеха»! «Собственная гордость» и свой «король» имеются и у новосибирцев — мастер стихотворного анекдота Александр Ману. Пусть не смущает заинтересованного читателя румынское звучание фамилии — это псевдоним, такой же, как Евгений Сазонов, некогда не сходивший с 16-й страницы «Литературной газеты». Ману существует и когда-нибудь публично назовёт своё подлинное имя, хотя многим оно наверняка известно, как и его стихи, изданные небольшой книжицей «Хулиганские стихи» редакционно-издательским центром Новосибирской писательской организации в 2002 году. Определение «хулиганские» — явное преувеличение. Скорее — «озорные», сполна начинённые искромётным юмором, написанные мастерски и с большим вдохновением. Книжицу быстро заметили и оценили. Она исчезла из продажи практически мгновенно.
Любители поэзии и юмора «требуют продолжения банкета». Ждём новых перлов, Александр!
Руководитель литературного объединения «Молодость» Евгений Мартышев
Вот в парикмахерской девица Клиента ревностно стрижёт. У самых ног её вертится Большой, усатый, рыжий кот. Клиента слева подстригают, И слева кот — как в землю врос. Вот справа ножницы мелькают — И справа рыжий виден хвост. Клиент на хвост слегка косится: «Какой у вас учёный кот…» «Учёный! — хмыкает девица. — Да он, холера, ухо ждёт!» Два грешника в чистилище зачем-то Из преисподней присланы на суд. Должно быть, непорядок в документах — Добавят срок, ещё грехов учтут. Беседуют рядком, чертей ругают… Американец русского уел: «А всё же наши черти дело знают! У вас, я слышал, полный беспредел, А нам котлы недавно поменяли, Аппаратура — полный автомат, И варимся в уютном, светлом зале — Культурно, чисто, не услышишь мат, А вот у вас, рассказывают, хуже: Грязь, теснота, финансы на мели…» Тут русский говорит: «Да мы не тужим — То черти пьют. То дров не завезли…« Американец на Садовой Найти не может туалет. Вот, круг описывая новый, Зашёл во двор. Народу нет. Вдруг строгий мент: Не порть ограду!» Американец чуть живой: «Мне отчэн, отчэн писсат надо!» «Пройдём?» — ответил постовой. Вот дом большой. Вокруг всё чисто. Видать, здесь дворники метут! К фасаду мент подвёл туриста: «Вот, — говорит он. — Писай тут!» За избавлением от муки Страж равнодушно проследил. Турист, застёгивая брюки, Мента приветливо спросил: «О! Это — рюсски хлье-бо-сольство? Не так ли? Много комплимент!» «Американское посольство», — Ответил вяло хмурый мент. Победа россиянок в эстафете… На лыжах наши бабы так и прут! Два тренера в гостиничном буфете Уж не по первой порции берут. Подняли за российскую награду, Но не затем в буфете хитрый швед! Ему, конечно, очень вызнать надо У тренера российского секрет. Вот швед по-новой виски наливает И жарким перегаром шепчет: «Вась, Не бойся, друг! Никто ведь не узнает. Скажи про ваш секретный лыжный мазь!..» Но наш молчит. Швед наливает снова. Ждёт, чтоб вернулся снова речи дар. А тот махнул рукой: «Скажу! Основа — Чистейший пенсильванский скипидар». Аж взвился швед: «А как вы наносили?» — Бумажник достаёт: «Плачу сполна!» Махнул рукой и вновь вздохнул Василий: «Да… не на лыжи мажется она…» На лавке привокзальной бомж отпетый, Губами шевеля и морща лоб, С утра читает мятую газету, А рядом поезд ожидает поп. Лик повернув небритый, безобразный, Бомж перегаром на попа разит: «Отец, скажи — ну, грипп там, триппер разный… А отчего случается артрит?» Ему священник отвечает строго: «Сын мой! Болезнь сия падёт На всех, кто блудит, сквернословит Бога, Играет в карты, курит, водку пьёт, Не ходит в церковь, не бояся ада…» Бомж высморкался и слезу пустил: «Ну кто бы мог подумать… Это ж надо!..» Священник понял, что переборщил И мягче уж спросил: «Давно болеешь?» «Да ну, ты чё! — бродяга говорит, — А вот в газете пишут — не поверишь — Замучил папу римского артрит!» Приходит старый граф к княжне, имевшей в прошлом капиталы. Увы, растаяли оне… И вот, когда совсем не стало на что прислугу содержать и чтоб с долгами расплатиться, решила мебель распродать уже не юная девица. «Куплю, пожалуй, я кровать», — граф говорит. Княжна вздохнула: «Я не могу её продать, как и софу и те два стула… Ах, право, граф, мне очень жаль — не продаются вещи эти. Ещё оставлю я рояль. Всё это память о корнете». «Ну хорошо, — ответил граф, — Премногим буду я обязан, коль продадите этот шкаф». «Но, граф! И он с корнетом связан…» Гость, сделав кофея глоток и про себя дивясь немало, взгляд обратил на потолок, где люстра золотом сверкала: «Уж вряд ли связана она с корнетом. Стоит кучу денег!» «Ох, граф! Он был такой затейник!..» в слезах ответила княжна. Супруг пришёл домой поддатый сильно. Идёт на кухню. Лыка — ни на грош! Дверь камеры открывши холодильной, Спросил: «Мужик, до «Башни« довезёшь? Не хочешь… Чёрт с тобой!» — захлопнул дверцу. Жена в дверях в халатике стоит. За что любила? Не прикажешь сердцу… Вот и опять нажрался, паразит! Муж, постояв, за дверцу вновь берётся: «До «Башни«, шеф… Ну, мать твою итить!..» Жена рукой махнула — что ж придётся Ей завтра с паразитом говорить. Пошла, легла. И долго, засыпая, На кухне дверцы слышала хлопки. За что же бабам долюшка такая? Что за упрямцы эти мужики? А утром тишина. Пылинки кружат. Супруга у дверей стоит без сил — Нигде ни холодильника, ни мужа! «Ну, надо ж, паразит! Уговорил…» У мужика жена рожает. Уже и фельдшер прибежал. Мужик в сенях переживает, Сел на крыльцо, кисет достал. В газету высыпал махорку. А фельдшер кличет из дверей: «Папаша, слышь, давай отвёртку И плоскогубцы поскорей!» Ну, мужика, как в землю вбило. Себя, однако, превозмог. А фельдшер вновь: «Тащи зубило И этот, значит… молоток! Ты где пропал? Зубило нужно! Неси тогда уж и сверло…» В избе раздался скрип натужный. Тут мужика и прорвало: «Ты что ж, подлюга, вытворяешь?! Фашист ты, мать твою итить!» А фельдшер: «Вот ведь, понимаешь, Баульчик не могу открыть!» Пугая всех тёлок и уток окрест, Сквозь дачный посёлок летит «мерседес». Водителю ясен проторенный путь — Направо за ясенем надо свернуть. Навстречу девица на «ауди» мчит, У ясеня дама слегка тормозит, Стекло опустив, «мерседесу» она «Козёл!!!» — истерично кричит из окна. Водитель в ухабы едва не влетел: «Ну, скурвились бабы, творят беспредел! Да что взять с шалавы!..» И, плюнув со зла, свернул он направо. И въехал в козла. Пожар в больнице. Бравые ребята Из зданья быстро вывели людей. Медперсонал в испачканных халатах Толпится у задымленных дверей. Повыше встав на вынесенной койке, Брандмейстер объявляет для врачих: «Никто не пострадал! Хотя в пристройке Нашли двоих совсем уже плохих. Но мы ж ребят недаром обучали! Ну, видят — мужикам совсем хана. Минут за десять всё же откачали…» Настала гробовая тишина. «Да что вы пригорюнились, врачихи? Все живы — говорю в который раз!» Тут из толпы раздался голос тихий: «Милок, пристройка — это ж морг у нас!»