Творчество новосибирского литератора отметил губернатор Кемеровской области
Игорь Шубников новосибирский писатель, автор нескольких книг: «Турачак», «Новосибирск», «Кийск», а также поэтического сборника «Граны». Говоря о своём творчестве, подчёркивает: всё, что создано им, это не беллетристика, а скорее некие «опыты описания» сибирской земли. Хотя произведения Игоря Шубникова довольно сложно отыскать на книжных прилавках города, они приняты в фонд библиотеки Конгресса США.
Не так давно наш земляк получил награду от губернатора Кемеровской области Амана Тулеева за большой вклад в сибирскую культуру.
На серебряной медали, которая торжественно была вручена Игорю Шубникову, изображена ласточка символ высокого полета и вдохновения, а также памятная надпись: «За веру и добро». Награда от администрации означает, что литературное творчество сибирского прозаика востребовано среди его соотечественников. Впрочем, сам автор убежден: его книги предназначены не для всех. Чтобы прочесть их, нужно обладать запасом терпения, склонностью к анализу, определенным читательским навыком.
Мои книги основаны на том, что бывало со мною в прошлом, в детстве и молодости, рассказывает писатель. Последовательного сюжета в них нет. Тот, кто читал таких, например, авторов, как Лао Цзы, поймет, что я имею в виду. Книга Лао Цзы небольшая, но читать ее довольно трудно. Большинству людей, берущих в руки книгу, нужны события, поэтому сегодня в моде разный фантастический бред
О чем рассказывает в своих «опытах описания» Игорь Шубников? Сам автор уверяет, что все довольно просто: он создал свои произведения для того, чтобы «никто траву не рвал, чтобы птиц никто не убивал» ведь природа более ранима, чем мы предполагаем, и многие виды живых существ практически исчезают с лица земли.
И пишут об этом уже давно, добавляет Игорь Шубников, только усваиваются подобные книги с большим трудом. Открыв «Турачак», внимательный читатель найдет авторское обращение, предваряющее основной рассказ: «Составителю повествования, коренному новосибирцу, довелось на протяжении трех десятилетий бывать в разные времена года в одной точке Северо-Восточного Алтая, на берегу до недавних пор остававшейся чистейшей рекой России реки Лебедь. Описание не притязает на отвлеченное исследование места, населения, гор, птиц, цветов, состояний вод. Сделана попытка представить читателю впечатления человека с приязнью к земле отцов».
Несколько страниц спустя читатель узнает, что имя села Турачак «взято у горы Туры, священной горы одного из челканских родов Полебедья». Рассказ о земле, на которой писателю довелось пожить, превращается в завораживающие раздумья о таинствах жизни: «Луг лебедской и луг ингаринский Два ока. Они в чете продолговатых глазниц, врезанных в набережные горы и леса. Лебедской луг свой, хоженый-перехоженый. Ингарский за двумя горами от Лебедского, заветный. Никто там не живет. Воин считает его святым и говорит, что святое неподнасельно, дабы не заскверняться Сюда-де праведно поклоняться ходить».
Читатели Игоря Шубникова делятся на две категории: те, которые бросают его книги сразу же, и те, которые обязательно дочитывают до конца, а впоследствии возвращаются к тексту вновь и вновь. По мнению автора, открывая его произведения, нужно просто верить словам, идти за этими словами, не ожидая каких-либо событий: как в прозе, так и в стихах гранах.
«Граны» (именно так называется поэтический сборник Игоря Шубникова) это «слово, которое взято издревле», ныне прочно забытое, или, как принято говорить, устаревшее. И означает оно «стихи».
Игорь Шубников не устает повторять: русский язык это фактически язык исчезающий, умирающий. Сами по себе такие рассуждения вряд ли могут кого-то удивить: о том, что родной язык гибнет, говорили еще в те времена, когда библейские тексты переводились с церковнославянского на русский. Говорили об этом в пушкинскую эпоху, когда принято было излагать мысли по-французски, а также во времена Октябрьского переворота, когда почти всю дореволюционную литературу предлагалось «сбросить с корабля современности». Русский язык, как и все живое, никогда не был чем-то застывшим и неизменным, болел и выздоравливал Опасность, которая грозит ему сегодня, связана с проникновением в устную и письменную речь вульгаризмов, жаргонизмов, «блатных» («острожных»), иностранных слов.
Это уже даже не сорняк, это наше лицо, считает Игорь Шубников. Многие крупные, маститые писатели утверждают, что надо, мол, говорить с читателем «просто». А что может быть проще мата?.. Или, например, для чего нам понадобились чужеродные слова? Когда говорят «дистрибьютор», у русского человека возникают ассоциации с чем-то возвышенным. Однако необходимости вводить новое слово я не вижу, так как у нас издавна было свое родное, давно забытое «коробейники». Сегодня не только «коробейников», но даже «афеню» забыли! А ведь «афеня» это говорной условный язык этих самых коробейников-разносчиков. Производное от «афени» словечко обозначает у нас сегодня блатной говор
В своем литературном творчестве Игорь Шубников избегает употреблять слова, имеющие иностранные корни. Писатель считает, например, что употребление слова «стихи» неоправданно, поскольку в русском языке имеется аналог: «граны».
«Граны так стихи по-русски, пишет Игорь Шубников в предисловии к своему поэтическому сборнику. Так не говорят. Говорят не по-русски, говорят: стихи. Граны говорили. Давно. Сначала говорили: граны, потом переменились на стихи. Досадно, но покойно: первым было собственное, русское. Даст Бог, подтянемся »
Писатель убежден: самое главное богатство литератора, да и вообще каждого из нас родной язык. Тот самый, с помощью которого мы можем рассказать нашим потомкам о самом близком и сокровенном:
Эх, калиновая моя родина Ты не власти мне правд особенных. Ты не гнёт мне убийц и воров. Вчуже мне твоих взлётов бесплодия, Блазнь и ложь краёв Беловодьевых. Ты мне Царство земель русских слов.